Это падение - Джинджер Скотт Страница 21

– Приходи ко мне на тренировку. Ну… если хочешь. В любое время. – Закусив губу, Нейт снова опускает глаза. Он смущается своим приглашением.

– Приду.

Нейт кивает, улыбнувшись шире.

– Хорошо. Договорились. – После этого выражение его лица меняется: он хмурится, покусывая внутреннюю сторону щеки. – Мне нужно кое о чем тебя спросить. Но страшно услышать ответ.

Сердце на миг останавливается. Я знаю, о чем он собирается спросить, и знаю, что должна поделиться своей историей с другими. Если я хочу иметь друзей – настоящих друзей, которые помогут мне исцелиться, – то необходимо полностью им открыться.

– Ты хочешь узнать о Джоше.

Пальцы Нейта на моих замирают, ладонь напрягается и тяжелеет. Кивнув, Нейт поднимает на меня взгляд, его губы сжаты в тонкую линию.

«Дыши, Роу».

– Джош был моим парнем в старшей школе. Можно назвать его моей школьной любовью. Он был единственным парнем, которого я… ну, ты понимаешь. – Мои щеки стыдливо горят, но Нейт улыбается, побуждая меня продолжить. – Начиная с девятого класса Джош играл в школьной команде папы. Высокий и довольно сильный, он был питчером.

– Типичный питчер, – со смешком закатывает глаза Нейт. Выпускает мою ладонь и наклоняется вперед, опираясь на руки. Мне не хватает его прикосновения. – Прости, я просто шучу. – Он касается моей ноги своей, словно извиняясь за шутку, и больше не отодвигает ее.

– Мы ходили на свидания полтора года. Хотя «ходили» – не то слово. В пятнадцать на свиданиях только и делаешь, что целуешься.

– Да-да, можешь пропустить часть с поцелуями. – Нейт затыкает уши пальцами. – Ла-ла-ла.

Его жест вызывает у меня улыбку. Мне нравится, что он ревнует, даже если его ревность притворная.

– Это произошло в десятом классе, в последний учебный день. Собравшись в столовой, мы подписывали ежегодные альбомы. Внезапно началась стрельба. Стрелял парень, весь в черном, с лыжной маской на голове. Ему было двадцать с чем-то, и он никогда даже не учился в нашей школе. Все кругом кричали, затаптывали друг друга, пытаясь добраться до выхода. Мы оказались в самой середине. Всегда сидели в центре, за нашим столом.

Я плачу, меня бьет мелкая дрожь. Никогда не рассказывала эту историю вслух никому, кроме следователей, родителей и Росса. В эту минуту мне больше всего на свете хочется отмотать время назад и не начинать этот разговор. Однако также хочется и поделиться своей историей с Нейтом. Мне нужно это, чтобы он понял, почему я такая, какая есть, и почему с такой, как я, не пофлиртуешь ночью на бейсбольном поле и почему не назовешь ее красивой.

– Расскажи мне все. – Нейт твердо и уверено сжимает мои ладони.

Я зажмуриваюсь. Соскользнувшие с ресниц слезы катятся по щекам и падают на ключицы, под теплую ткань лонгслива Нейта.

– Стрелка звали Томас. Он страдал психическим расстройством… думал, что против него готовится заговор и что в него каким-то образом вовлечена наша школа. Джош… он… закрыл меня собой. Томас выстрелил ему в голову, серьезно повредив мозг. Моя лучшая подруга погибла у меня на глазах. Ее звали Бетси. Она была первой жертвой Томаса и одной из двух, кто не выжил. Второй погибшей была учительница, миссис Шэрринг. Она собиралась уйти на пенсию.

Нейт молчит. Не задает никаких вопросов, хотя его у них, должно быть, не меньше десятка. Он лишь поднимает руку к моему лицу, нежно стирает с него следы слез и убирает мне за уши несколько упавших на лицо прядок.

– Потому я никогда не знаю, что ответить на этот вопрос, – продолжаю, отводя взгляд в сторону. Если посмотрю Нейту в глаза, то влюблюсь.

– На какой? – мягко спрашивает он тихим голосом.

– Джош все еще мой парень? – Мой взгляд теряет фокус, и свет ламп вдалеке сливается в сплошное пятно. – Он перестал быть Джошем в тот момент, когда сквозь его мозг прошла пуля. Он питается через трубку, не может говорить или делать что-то сам. Даже родители Джоша готовы к его смерти. Знаю, это звучит ужасно, но он так часто был на краю, что они уже сами переступили через него. Морально.

– Мне очень жаль, Роу, – говорит Нейт, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. В его глазах столько искренности и доброты. Видно: он бы все отдал, чтобы забрать мою боль.

– Спасибо, – выдыхаю я, позволяя себе заглянуть в его глаза. На мои собственные тут же наворачиваются слезы, но я сдерживаю их.

И это все равно происходит – я влюбляюсь, просто глядя на Нейта. Но это не важно, поскольку я – ничья.