Королева секретов. Роман об Анне Клевской - Элисон Уэйр Страница 21

1539 год

Король Генрих подписал договор! Английский двор, как сообщал доктор Уоттон, возликовал и окунулся в суматоху приготовлений.

Отныне к Анне следовало обращаться как к королеве Англии и вести себя в ее присутствии соответственно. Невесту английского короля немедленно обособили от всех, даже от матери, которую, как и Вильгельма, она теперь превосходила рангом и которая должна была кланяться ей. Обращаясь к Анне, следовало говорить «ваше величество» или «ваша милость» и соблюдать по отношению к ней всевозможные церемонии; за столом она сидела на высоком стуле. Прежняя жизнь уже не казалась ей ограниченной. Анна скорее скучала по ней: тогда она могла получать хотя бы немного удовольствия от дружеского общения.

А потом из Англии прибыла юная миссис Сюзанна Гилман. Представляя ее Анне, Вильгельм сообщил, что она дочь знаменитого фламандского художника Герарда Хоренбота и сама находится при дворе как весьма умелый художник и иллюстратор, но самое главное, эта англичанка говорила по-немецки.

— Я оставлю вас знакомиться, — завершил церемонию Вильгельм и закрыл за собой дверь покоев Анны.

— Рада принять вас, миссис Гилман.

— Его величество прислал меня служить вашей милости, — ответила гостья. — Он понимает, что вы почти не знаете Англию, и подумал, что я могла бы рассказать вам об обычаях, принятых при английском дворе.

— Ваш приезд — нежданная удача, — с улыбкой сказала Анна.

Ей сразу понравилось открытое, пышущее здоровьем лицо миссис Гилман и ее приятные манеры.

— Очень на это надеюсь. — Миссис Гилман улыбнулась. — Я хорошо знаю двор, потому что работаю там. Я служила покойной королеве Джейн как камеристка ее личных покоев. Мой отец — один из художников короля. Он научил меня моему ремеслу.

Анну это поразило.

— Я не знала, что женщины могут быть художниками! Никогда о таком не слышала.

— Ваша милость, при английском дворе не делают различий, так что у женщин есть разные возможности. Там вы найдете женщин-ученых, дам, которые сочиняют песни, стихи и музицируют.

— Это совсем не похоже на Клеве, — сказала Анна, слегка смутившись. — Здесь не одобряют такие занятия женщин. Боюсь, в Англии я окажусь в невыгодном положении, потому что ничего этого не умею.

— Не волнуйтесь, ваша милость, там есть также множество женщин, обладающих добродетелями и навыками, которыми вы особенно славитесь и которыми восхищается король.

— Значит, обо мне говорят при английском дворе?

— Мадам, — сказала миссис Гилман, — будьте уверены, каждое слово, приходящее отсюда, разносится по двору за пять минут!

— О Боже! — воскликнула Анна, и они обе засмеялись. — Ваш отец должен знать мейстера Гольбейна, — продолжила она.

— Конечно они знакомы. Мейстер Гольбейн был его учеником. Такой сложный человек!

— Верно, — согласилась Анна.

Женщины переглянулись, в глазах у обеих блеснули веселые заговорщицкие искры, и начало дружбе было положено.

— Я так благодарна вам, миссис Гилман, за то, что вы проделали столь длинный путь, — продолжила беседу Анна.

— Для меня это удовольствие, мадам. Король щедро снабдил меня деньгами на дорогу и выделил средства, чтобы меня сопровождал мой супруг. Мы поженились совсем недавно.

— Сколько лет вы прожили в Англии?

— Около восемнадцати, мадам. Я там вполне обжилась. Надеюсь, вы, ваша милость, тоже будете счастливы в этой стране. Король жаждет поскорее увидеть вас. При дворе все только об этом и говорят.

— Тогда, надеюсь, я их не разочарую! — Анна улыбнулась. — Я хочу, чтобы вы рассказали мне все, что нужно знать, о придворных обычаях и о том, чем я могу порадовать короля.

— О, думаю, вы прекрасно с этим справитесь. Его милость попросил меня немного поучить вас английскому языку, чтобы вы могли соблюдать правила вежливости, когда прибудете.

Анну это обрадовало. Мать распорядилась, чтобы уроки миссис Гилман проходили в женской комнате, самой уютной в ее апартаментах, а сама на это время удалялась вместе со своими дамами в покои поменьше. Занятия шли хорошо, хотя, несмотря на желание учиться, Анна находила английский язык сложным. В чем-то он был похож на немецкий, но, казалось, не следовал никаким логичным правилам. Она овладевала им медленно.