Призрачный руфер - Яна Егорова Страница 21

— В тот день, когда я поймал тебя, мне позвонили. И сообщили о твоем местонахождении.

— Я так и понял, — Габриэль вернулся к столу и развернув сверток, взял первый бутерброд. — Это тоже для тебя надкусить, чтобы ты не сомневался? — спросил руфер без усмешки.

— Спасибо, я сыт.

Роберт тяжело посмотрел на парня, но рассказ продолжил, прежде сделав еще один большой глоток горячего чая. Молодой мужчина не к месту вспомнил, как вместо гостеприимства, напал на Габи и угрожал. Руфер и здесь оказался более сообразительным.

— Мне позвонили. Я проверил твои данные, а также допросил этих двоих, кого ты гонял по крыше до моего приезда.

— Угу, — кивнул Габриэль, не изменяя себе и своему аппетиту, запихивая бутерброд с колбасой сразу за обе щеки, как будто за ним и сейчас кто-то гнался.

— А теперь я хочу, чтобы ты послушал мою историю.

Горностай крутил пластиковый стаканчик в руке. Его взгляд был полностью сосредоточен на этом верчении.

— Не ты один потерял родных.

— Я слышал, что ваши родители погибли. Вот только не понял как. Информация закрыта, у меня нет доступа к вашей базе данных. Расскажешь?

— Не рассказал бы, если бы не увидел связи. Расскажу.

Габриэль дожевал бутерброд и по привычке перекинул косу через плечо, слушая неспешный рассказ старшего лейтенанта, он поглаживал ее, словно своего ребенка. Это был его любимый ритуал — касаясь косы, он словно дотрагивался до своей матери и бабушки. Это была память, которую парень был намерен сохранить на всю жизнь.

— Я хочу, чтобы ты понял, почему я намерен не только поверить тебе… Но и помочь. Помимо твоих умозаключений, случилось еще кое-что. Я не ожидал, что обнаружу еще одну нить, которую ты не увидел. И не мог увидеть или найти. Человек, на которого работают те двое — это Исаев Федор Муратович. Он является генеральным директором ООО «Волна». Тебе это о чем-нибудь говорит?

— Нет, — честно признался Призрачный, с трудом удержав руки под столом, чтобы не схватить последний бутерброд. Он постарался утвердить свой взгляд на собеседнике.

— На этом предприятии работали мои родители. Когда-то это был НИИ — научно-исследовательский институт «Волна», институт был основан 1971 году и занимался исследовательскими разработками. Информация по ним была строго засекречена настолько, что я даже дома от родителей не слышал ни единого слова на эту тему. Все что мне удалось узнать — прикрывало их в то время КГБ. В 1988 году на должность парторга НИИ был назначен Федор Муратович Исаев. А в 1994 мой отец начинает работать в НИИ, на тот момент мама уже трудилась там, она была старше отца на два года. Во времена разрухи девяностых, институт был в плачевном состоянии. Но Исаеву довольно быстро удалось поправить дело и так как мои родители в отличие от остальных ученых не ушли, то они тоже стали работать на новое ООО «Волна», которое Федор Муратович организовал благодаря тому, что женился на дочери директора института. При поддержке этого директора ему и удалось из умирающего НИИ создать успешное коммерческое предприятие. Исаев сделал полную приватизацию и стал единоличным хозяином как самого здания, так и всего оборудования, которое находилось там. К середине нулевых, к 2005 году, ООО «Волна» явно богатеет, официально занимаясь исследованием влияния различных излучений на человека по заказу американских и европейских правительств. Увеличивается штат. Появляется охрана, организация преобразовывается. Это официальная история. В 2010 году я ушел служить в армию. Буквально за год до этого я впервые услышал от родителей мысли об уходе из «Волны», в этот же год оба они погибли.

— Как это случилось? — Габриэль перестал шевелиться и уставился медовыми глазами на старшего лейтенанта.

— В том-то и дело, что их гибель была странной, — Горностай заговорил медленнее. Он отставил стакан в сторону от себя. — В тот день мои брат и сестра были на учебе, я в армии. На предприятии «Волна» неожиданно прорвало канализацию и руководство приняло решение отпустить работников по домам до следующего дня. По официальной версии родители приехали домой и вошли в квартиру в момент, когда внутри были домушники. Пропали некоторые ценности. Но отца и мать застрелили с точностью профессиональных убийц. Оружие использовалось с глушителем. Проблема в том, что домушники как правило не ходят на дело с подобным оружием. Во-первых, это дорого, во-вторых — это совсем другой уровень.

Горностай надолго замолчал. Он смотрел на карту в конце помещения и о чем-то думал. Руфер, вопреки своему бойкому характеру, не задавал вопросов и терпеливо ждал. Спустя некоторое время, Роберт завершил свою мысль:

— После армии я пошел в полицию. Я неофициально расследовал это дело, но мне приказали к нему не приближаться. Очень доходчиво приказали. Хотя оснований для его закрытия не было — слишком много несостыковок. Мои родители кроме НИИ нигде не бывали. Они были учеными, полностью посвятившими себя работе. Соответственно мало вероятно, что занимались какими-то скрытыми делами. Из квартиры забрали совсем немного. Шкатулку с мамиными украшениями, и часы у отца с руки сняли. Не были открыты ящики, никто ничего не искал — взяли первое, что попалось под руку. Деньги, лежавшие в секретере на видном месте, остались там лежать. Следователь не обратил на это внимания.

— А кто вел дело? Ты узнал?

— Узнал.

Горностай вспомнил, как в первый год в полиции бегал к капитану Таишеву и уговаривал того возобновить дело, ведь именно капитану было поручено расследование. Он так ничего и не добился, упрямец стоял на своем. А потом, как-то раз, во время попойки, которую ему устроил Горностай, в целях узнать хоть что-то, проболтался. Капитан сидел в бане, схватил тогда за шею сидевшего рядом Роберта и быстро зашептал тому на ухо, обдавая смачным перегаром из своего рта:

— Горностай, я, конечно, люблю халяву. Но ты этим ничего не добьешься. Ну не могу и не буду я соваться в это дело. И тебе не советую. Ты же видел, не маленький уже, что твоих родителей застрели. Естественно, это не домушники. Ты че. Кто ж из них с пушками, да еще с глушителями ходит? Да еще стреляет ровнехонько в сердце и в лобик? Нет. Я сразу все понял, но еще пока стоял над их не окоченевшими трупами мне позвонили. И все доходчиво объяснили. Горностай, я себе не враг, уж прости меня. Я понимаю твою злобу, но и ты меня пойми. Если я пойду против них — в этом городе мне уже не работать. Да и в любом другом тоже. А ты бы лучше подумал о том, что у тебя в семье еще двое мелких есть. Ты пойми, таких прытких, как ты, они на завтрак без доп закуси съедают. И прекрасно знают, за что побольнее укусить.