Роковой поцелуй - Лара Темпл Страница 21

Она подняла с пола шкатулку и поставила себе на колени. Он увидел миниатюру на темном дереве: вид на устье Гранд-канала, изящные очертания дворцов, а вдали совершенно неточный, но очень красивый восход солнца в синевато-малиновых тонах с оттенками оранжевого. Одинокая гондола плыла по серо-белой воде и скрывалась вдали. Он видел много восходов солнца именно в том месте с крыши дворца своих кузенов. Утренняя прохлада, тихий плеск воды внизу, свежие и гнилостные запахи моря… Скорее всего, Оливия не видела и не знала ничего подобного.

– Что тут у вас? – спросил он.

– Шкатулка.

– Вижу, что шкатулка. Что внутри?

– Письма вашего отца. Я решила, что здесь для них более надежное место. Сегодня мы с Элспет ходили в писчебумажную лавку, и я увидела шкатулку в витрине небольшого соседнего магазинчика. Кроме того, я купила красивое увеличительное стекло с посеребренной ручкой для брата и… впрочем, не важно. Вам нравится?

Она протянула ему шкатулку, и он, не думая, взял ее. Письма лежали на подкладке винно-красного шелка. Дерево было теплым и казалось податливым на ощупь. Плечи у него напряглись, на лбу между бровями залегла суровая складка.

– Моей маме очень понравилась бы такая шкатулка.

– Я рада. Знаю, что вы больше не желаете иметь с этим делом ничего общего, и тем не менее мне хотелось вас как-то поблагодарить.

– Означают ли ваши слова, что вы прекращаете поиски?

– К сожалению, нет. Почему вы не сказали мне, что ваш отец упоминал имя Джаспера Арчера в последнем письме к Генри?

– Значит, вы преодолели угрызения совести и прочли его письма?

– Не совсем. Вы оставили их на столе, помните? Ночью кошка разбросала бумаги; пока я собирала их, на глаза мне попалось имя. Тогда я действительно прочла письмо, признаюсь. Не могу утверждать, что в нем раскрываются какие-то тайны, но я поняла, что с вашим отцом и с Генри работал некий человек по имени Джаспер Арчер. Я подумала, что о нем стоит узнать побольше, и…

– Хотя вы того и заслуживаете, я избавлю вас от напрасной траты времени. Человек по имени Джаспер Арчер, который работал в судоходной компании «Бакстед Мэллори Шиппинг», скончался четыре года назад. Кстати, прежде чем у вас появятся очередные предположения: с ним не случилось ничего зловещего. Он умер от тифа на Барбадосе.

– Вы навели о нем справки! Удалось вам узнать что-нибудь еще?

– Нет.

– Ваш отец писал замечательные письма. Очень упорядоченные и четкие, – сказала она наконец, и он невольно улыбнулся.

– Очень мило, что вы так говорите.

Ее взгляд стал сосредоточенным; она тоже улыбнулась.

– Лорд Синклер, насмешки надо мной вам не помогут.

– Сознаю, сейчас мне вообще мало что поможет. О чем вы сейчас думаете?

– Я знаю, что вы не желаете иметь со мной ничего общего, но не могу не гадать… Нет ли среди его вещей других писем?

– С чего вы взяли, что я пожелаю хранить у себя его вещи?

– Извините, мне не следовало спрашивать. – Ее взгляд смягчился.

Он готов был ударить себя за вырвавшиеся у него детские и красноречивые слова. Он пожал плечами и сел к столу.

– Кажется, где-то на чердаке действительно есть сундук. Сомневаюсь, что там найдется что-то, представляющее интерес. Я по-прежнему считаю, что вы сражаетесь с ветряными мельницами.

– Возможно. Вероятно. Я не умею проходить сквозь стены, но, если вижу дверь, мне трудно, по крайней мере, не заглянуть за нее. Генри умер по моей вине, так что это меньшее, что я могу для него сделать.

В ее глазах по-прежнему было заметно сострадание, но вернулась и боль, которую он видел прежде, поэтому он решил соблюдать осторожность.

– Мне любопытно, как вы пришли к такому выводу, мисс Силвердейл.

– Именно из-за меня он переехал в Лондон. Из-за того, что я сделала еще в Джиллингеме, он поссорился со своим прежним работодателем, поскольку встал на мою сторону, больше не мог работать в тех краях и потому поступил на службу в Линкольнс-Инн. Если бы не я, ничего бы не случилось.

– Мисс Силвердейл, вам нельзя играть на бильярде. Вы запутаетесь в предположениях о том, как тот или иной шар может отклониться от траектории, и, скорее всего, промажете. Впервые слышу от вас полную чушь, хотя вас трудно назвать безответственной глупышкой.

Ее улыбка показалась ему немного грустной.

– Мне не кажется, что это чушь. Хотелось бы мне, чтобы так было. Даже если он умер в результате несчастного случая, я по-прежнему считаю, что сыграла в его судьбе свою роль. То, что он долго находился вдали от Мэри, вполне могло толкнуть его на поиски других… вы знаете.

– Значит, вы готовы смириться с тем, что его смерть была именно тем, чем кажется, а именно несчастным случаем?

– Конечно, я не исключаю такую возможность. Я не совсем наивна. А еще я сознаю, что поиски другого объяснения – чистый эгоизм с моей стороны. Но даже если мои поиски окажутся бесцельными, я хочу проверить версию, связанную со словами Марши Пендл. Кроме того, остается записка, речь в которой идет о вашем отце… Если я все брошу, то… все равно что предам крестного.

– Мисс Силвердейл, вы все больше и больше напоминаете мне Дон Кихота. Но я не собираюсь быть Санчо Пансой, который всюду следует за странствующим рыцарем… Что вас так забавляет?

– Ничего. Возможно, относительно меня вы правы. В детстве именно им я и хотела стать. Странствующим рыцарем. Мы с братьями прочли «Смерть Артура» Мэлори и воображали себя рыцарями Коричневой конюшни. Название придумал Гай. Он обожал высмеивать напыщенных людей. Зато я называла себя рыцарем вполне серьезно!

– Рыцарем, а не прекрасной дамой?

– Что вы, нет. Кажется, я так и не смирилась с тем, что дамы не могли становиться рыцарями. В детстве мы были настоящими дикарями, хотя Генри и Мэри и пытались нас приручить. Генри был нашим опекуном и попечителем, но Гай всегда настаивал, что он главный. Он и был для нас с братьями главным. В наш рыцарский кодекс входила заповедь стоять друг за друга горой, что бы ни случилось.

– Вы по-прежнему дружите?

– Все, кроме Гая, уехали из Джиллингема, но… да, мы по-прежнему дружим. Братья навещают меня, когда могут, и мы знаем, что в случае необходимости можем положиться друг на друга.

– Так почему ваши братья сейчас не здесь и не помогают вам? Если несколько странствующих рыцарей готовы явиться по первому вашему зову, почему вы не призовете их вместо того, чтобы шантажом привлекать на свою сторону недостойного плута?

– Я вас не шантажировала.

– Еще как шантажировали! И не уклоняйтесь от ответа. Почему не созвать собрание рыцарей Коричневой конюшни?

– Потому что, если я скажу братьям, чем занимаюсь, они постараются оградить меня от опасности. Мне придется прервать поиски, а этого я допустить не могу. Гай всегда говорил, что рыцари должны нести ответственность за свои ошибки, чем я сейчас и занимаюсь.