Траектория птицы счастья - Татьяна Веденская Страница 21

– Я? Почему я? Главное – что ты думаешь?

– Но вы примете моего ребенка, если он родится? – поставила предельно понятный вопрос я. Полина Ильинична судорожно хлебнула чай.

– А где ж он будет жить? У тебя в комнате? Так она маленькая. Вы там не поместитесь.

– Ребенок тоже маленький, – возразила я.

– А, ну да, ну да… А он не будет кричать? А то у меня бессонница, ты же знаешь, – бабушка явно пыталась представить себе все последствия моих воображаемых родов.

– Этого гарантировать не могу, – я пожала плечами. – Я, конечно, не эксперт, но, говорят, что дети иногда орут.

– Да, брат мне часто жаловался… – растерянно развела руками старушка. Я вспомнила, что она-то тоже никогда не имела дел с грудными младенцами. Представляю, какие сюрпризы ждут нас обеих. Если, конечно, я решусь на это безумие.

– Я не хочу навязываться вам. Если вы не готовы, так и скажите!

– Не знаю, что и сказать, – протянула она. – Я вроде и не против. Дети – это хорошо, если, конечно, не брать за образец моих племянниц. Но ты-то сама чего хочешь?

– Пока не поняла, – честно ответила я. – Не знаю, имею ли я право взять на себя такую ответственность. Все-таки, у меня ведь ничего нет, абсолютно ничего. Я ничего не могу дать ребенку! Я даже не представляю, с кем его буду оставлять, когда буду уезжать на смену. Не могу же я бросить работу!

– А если тебя увезут в больницу, кто будет делать мне уколы? – вставила шпильку бабка.

– В какую больницу? – опешила я.

– Говорят, что иногда женщина всю беременность проводит в больнице. На сохранении! – поделилась невесть откуда взявшимися познаниями Полина Ильинична. Я окончательно загрустила.

– Значит, не стоит, вы считаете.

– Нет, я так не считаю, – не согласилась с формулировкой она. – Я в целом не против. Даже интересно, как это все будет. Я просто не представляю, как ты все это потянешь.

– Если честно, я и сама не представляю, – вздохнула я. Итак, если подвести итог, я живу с инфантильной старухой, за всю жизнь не слышавшей ни единого детского вопля. Она, конечно, не против, ей даже ИНТЕРЕСНО, но что она запоет, когда я буду с высунутым языком бегать по квартире и готовить бутылочки с молоком. Или что там готовят! А когда Полина Ильинична будет заходить в ванну, чтобы принять душ, там будут висеть целые ряды стираных пеленок. Далее, мой шеф высказался категорически против моего декрета.

– Ну что, решила? Будешь рожать? – сквозь зубы спросил меня наш главврач Карлик, когда узнал новость о моем внебрачном позоре.

– Даже не знаю. А вы как считаете? – невинно поинтересовалась я. А что, как ни крути, а мой начальник в этой ситуации для меня что отец родной. Вернее, что муж. Ведь именно ему, по логике законодательства, предстоит обеспечивать мое продолжение рода, если я на него решусь.

– Я? – от удивления он оттолкнул от себя ежедневник. – А при чем здесь я. Кажется, я в этом никак не участвовал.

– Кажется? – не поняла я. Уверена, что с ним я не спала. Впрочем, может, он меня чем-то опаивал? Бред!

– Знаешь, я скажу честно. Мы берем на работу иногородних, чтобы они работали, а не чтобы дома живот растили.

– Значит, не рожать, – кивнула я.

– Решать, конечно, тебе, – пространно протянул он. – Ты знаешь, как хорошо я к тебе отношусь.

– О, да! – причмокнула я. Хорошо – это не то слово. Карлик всегда, с самого первого дня прекрасно ко мне относился. Всегда разрешал работать на две ставки и выходить в выходные, если того просила моя душа. И кошелек.

– Не дерзи! Я имею в виду, что, конечно, мне не хочется терять ценного работника. Но, решать тебе. Вдруг ты готова оставить все ради ребенка.

– Оставить все? И на что я тогда буду жить? – задохнулась от возмущения я. Фактически Карлик в завуалированной форме поставил ультиматум. Если я рожу – он меня уволит. Красота!

– Иди и хорошенько подумай, – сбавил обороты он. – Вопрос-то серьезный.

– Конечно! – вздохнула я. Однако стало очевидным, что вряд ли на работе мне окажут поддержку и понимание. Если Карлик скажет «ату!», меня заклюют и фамилии не спросят. Не только я одна боюсь потерять это место. А на то, что беременность пройдет незаметно и не создаст мне проблем, надеяться бесполезно и легкомысленно. Уже сейчас я падаю в обморок и питаюсь плавленым сырком. Сохранение? Почему нет? Возможно все. Что еще? Подруга советует мне рожать. Отлично! Прекрасно! ВЕЛИКОЛЕПНО! Но ведь ей никак не придется отвечать за такого рода совет. Она не станет содержать меня, если я потеряю работу. И вряд ли поселит нас с малышом у себя, если Полина Ильинична возьмет да и передумает держать меня на Песчаном. Митя в Ямбурге, причем даже неизвестно где. Так что спросить, что он об этом думает, я не имею возможности. А подождать, пока он вернется, более чем затруднительно, поскольку к тому моменту мне уже будет вполне пора в роддом, к акушеру. И вопрос «сохранять ребенка или нет» будет уже неактуален. И к тому же, с чего я взяла, что Митя воспоет от радости, узнав, что наш маленький эпатаж не прошел без последствий? И последнее. За всеми этими многочисленными разговорами я ни разу не спросила, что я думаю обо всем этом сама. А ведь это тоже довольно важный вопрос. Так что я думаю? Только честно! А вот что: конечно, я очень хотела бы заиметь маленького красивого ребеночка, которого можно было бы любить и баловать. В моей жизни как раз недостает кого-то, чтобы любить и баловать. Но я не верю, что способна справиться с таким количеством обстоятельств. И я не готова пройти через это одна. Так что… может быть, когда-нибудь. Когда мое положение будет более стабильно. Когда я смогу не волноваться, что останусь на улице. Или когда рядом со мной будет мужчина, готовый взять эти проблемы на себя. Но уж точно не сейчас. Я точно знаю, что рожать в этот раз я не буду. Точка. Я приняла решение и пошла в районную консультацию за направлением на аборт.

Знаете, у меня был однажды такой случай. Приехала я на вызов. Самый обычный, в общем-то вызов, мы тогда еще катались с Большаковским. И даже не нас должны были вызвать, а транспортную бригаду, поскольку пациент госпитализировался по направлению участкового. Но речь шла об остром приступе аппендицита, и, чтобы пациент не належал себе дома перитонита, диспетчер заслала для перевозки нас с Сашкой. Ну, мы, естественно, не стали даже и напрягаться. Просто заполнили сопроводок [10], пришпилили к нему направление участкового терапевта и предложили пациенту собирать тапочки и туалетную бумагу. Клиент, молодой мужик небритого измученного вида, ухмыльнулся и спросил:

– Значит, осматривать не будете?

– А зачем вас осматривать? – философски ответил ему Большаковский. – Вас теперь уже хирург осмотрит.

– Отлично! – восхитился больной. – Но может быть хоть одним глазком.