Искра для соломенной вдовы - Татьяна Веденская Страница 21

Весь ноябрь я загружала себя делами, только чтобы не думать, что происходит с моим договором с Ириной.

– Мама, я хочу гулять! – обычно на эту просьбу я отвечала Анютке категорическим отказом.

– Конечно доченька, пойдем. – Я перла дочек, санки, совки и лопатки и с увлечением истерика-параноика играла с ними в куличики, пока они не начинали меня умолять пойти домой.

– Дочка, мне Марья Степановна обещала бесплатно отдать гриб. Он невероятно хорошо растет, а напиток получается просто невероятно полезным. Витамины, очитка организма. Мы будем его пить два раза в день…

– И станем жить вечно… – добавляла я, но без возражений неслась на Пражскую к заядлой любительнице натуральных исцеляющих препаратов Марье Степановне. Я делала все, чтобы оправдать в своих глазах свои еженедельные звонки Ирине.

– Добрый вечер, Ирина.

– А, это вы, Олечка! Ну как наши дела? Что-нибудь изменилось? – господи, скотина Лукин оказался прав, Ирина с таким доверием относилась к тому, что я говорю, что не проверила ни разу

– Нет, Ира, к сожалению, нет желающих. Вчера было два звонка. Но они сразу сказали, что это дорого.

– Может, нам еще опустить цену, – черт, черт, черт. Что мне делать со своей совестью, когда она сама подталкивает меня ее кинуть.

– У нас стоит пятьдесят. Давайте попробуем поставить за сорок восемь.

– Конечно. Делайте как надо, Олечка. Мы подождем.

– Отлично. Если будут просмотры, я перезвоню. – Ага, как же. Перезвоню я, когда у меня покупатели уже копытом бьют и спрашивают, как наши дела.

– Ольга, извините, что мы вас отвлекаем, – вежливо и корректно появлялись они в моих телефонах как минимум раз в неделю.

– Ничего-ничего.

– Как наши дела? Ваши клиенты еще не выбрали себе квартиру? Не подумайте, что мы вас торопим, но ведь вам еще проходить опеку.

– Все будет нормально. Я вам гарантирую, что мы уложимся в сроки. Они уже отсмотрели несколько вариантов. И один нам в принципе понравился. Так что, мы еще немного подумаем и будем решаться, – мурлыкала я. Хрена лысого там они смотрели. Они даже не знают, что за их квартиру принят аванс. Если бы кто-то оказался настолько беспардонным, чтобы побеседовать друг с другом напрямую, я в секунду была бы поймана на лжи. Все равно кто – Ирина или эти многодетные покупатели – интеллигенты. Чего сложного зайти как-нибудь вечерком по адресу квартиры и спросить Ирину, не нужно ли ей помощи, все ли ей нравится в тех квартирах, что она смотрит. Или просто попросить еще раз осмотреть квартиру, которую предстоит вскоре купить. И все, я была бы поймана, а Лукин был бы оплеван. Но и Ирина, и ее покупатели были людьми интеллигентными и общались только через меня, тем более что, как это ни прискорбно, я им обоим нравилась, они считали меня доброй и искренней. Ирина так и говорила:

– Какое счастье, что я попала на вас. С вами, Оля так легко и приятно работать! – знала бы она, как она на самом деле попала. Так прошел ноябрь. В районе двадцать восьмого числа Ирина согласилась продать квартиру за сорок тысяч. Я пришла в ужас и, ничего не говоря Лукину, переиграла ситуацию на цифру сорок пять. Оказалось, что Ирина так сильно хочет переехать, что готова чуть ли вообще обойтись без доплаты. Я не понимала, почему. Это ж такая дурость. В общем, я ей сказала:

– Ира, я поставила клиенту ультиматум. Только сорок пять, ни копейки меньше. Он согласился. А вы согласны?

– Да, конечно. Что бы я без вас делала, Оленька. Спасибо вам огромное. Как хорошо, что они согласились! – она так радовалась, что я готова была расплакаться. Какая же я гадина. Но впереди активно замаячили дивиденды в шесть тысяч баксов и моя совесть практически атрофировалась. Мы начали выбирать квартиру. Начали второго декабря, а закончили пятого. Закончили потому, что Ирина и Оксана, соизволившая поехать на просмотр вместе с матерью, дали согласие на первый же вариант.

– Ира, зачем так спешить? Давайте посмотрим что-нибудь еще! – горячилась я.

– Оля, понимаете, квартира хорошая, просторная. И кухня большая.

– Но там же газовая колонка!

– Так это же хорошо. Не придется летом сидеть без горячей воды.

– Она там старая, чадит. Это очень вредно! – мне хотелось выбрать для них самое лучшее. Я хотела хоть чем-то отплатить за то, что она все еще не поймала меня за руку и даже не пытается это сделать.

– Ничего, мы из доплаты купим новую. Зато там не нужно делать капитального ремонта. Вполне приличное состояние.

– Обоям уже лет десять.

– Но они не ободранные и наклеены хорошо.

– Ладно, раз уж вам так нравится. Но я сначала проверю юридическую чистоту. А то вдруг там кто-то сидит в тюрьме.

– Это конечно. Я в этом вам, Оля, полностью доверяю. – Лучше бы ты поменьше доверяла людям, Ирина. Я, конечно, очень дружелюбна и приятна в общении. Но у меня могут быть свои обстоятельства. Ты об этом должна подозревать. Проверка моя заняла ровно пять минут. В этой Мытищинской двушке уже двадцать лет была прописана одна и та же одинокая женщина. Старая дева, учительница русского языка и литературы. Она же пять лет назад приватизировала эту квартиру на себя. И сама лично, без посредников по доверенности теперь ее продает. Таким образом придираться мне было больше не к чему и я внесла за нее аванс. Счастливы были все. И учительница, которая переезжала к сестре, и покупатели, теперь успокоившиеся насчет подбора квартиры, и сама Ирина. И даже я начала радоваться происходящему. В самом деле, если все будут счастливы, то ничего страшного, если и я стану немного богаче, чем раньше. Мы с Ириной начали готовить документы к сделке. Это было не совсем просто, так как наличествовала Оксана, достигшая зрелости половой, но не достигшая зрелости юридической. Все сделки, в которых участвуют несовершеннолетние, проводится с письменного согласия органов опеки и попечительства. Это такие гадкие органы, которые представлены обычно одной старой (или молодой) грымзой, сидящей в муниципалитете района и треплющей нервы несчастным родителям. Они – эти грымзы – по определению ненавидят всех посетителей, требуют несуразную кучу документов, заявлений. А, получив их, тянут время до последнего, надеясь все-таки сорвать сделку. Зачем им это нужно, непонятно, но делают они это всегда. И единственный способ ускорить ее телодвижения и добиться благосклонности – прозаичен и весьма традиционен для России. Деньги в конвертик, конвертик в коробку конфет. Туда же шампанское, все это в пакетик. Пакетик случайно оставляем на стуле, а на полный возмущения вопрос:

– Что это? Заберите немедленно! – отвечаешь: