Неповторимый - Шеннон Дрейк Страница 21

Волк был необычным псом. Лучшего сторожевого пса, готового разорвать в клочья любого, кто посмеет приблизиться к его хозяину, не найти. Как только Ястреб вышел из хижины, громко хлопнув дверью, и присел на ступеньках. Волк был тут как тут, тыча своим мокрым носом ему в лицо.

— Ну-ну, хороший пес. — Ястреб потрепал своего питомца по загривку. Волк сел рядом, уткнув нос хозяину в колено.

Ястреб прислонился к стене дома, рассеянно гладя пса по спине. Да, пожалуй, он немного перебрал. Но и она хороша штучка! Как ловко напомнила, что белым с легкостью удавалось обводить индейцев вокруг пальца, и опять же не без помощи этого дьявольского зелья! И откуда только взялась эта мнимая леди Даглас?

Сердце вновь защемило от боли. О чем отец думал, когда решил женить их? Ястреб знал, что Дэвид Даглас был крайне обеспокоен политикой правительства Соединенных Штатов, проводимой на западе страны, — все больше и больше военных стремились занять места в правительстве. Генерал Грант, главнокомандующий армией Севера в Гражданской войне, стал восемнадцатым президентом США. Генералы Шерман и Шеридан, внесшие свою лепту в разгром Юга в Гражданской войне, теперь безнаказанно могли творить что хотели на западе. Каждый год играл против индейцев, круг вокруг них сжимался. Индейцев заставляли жить в резервациях, а тех, кто отказывался, сразу зачисляли в разряд врагов. Белым нужны были земли к западу от Миссисипи. Они истребляли бизонов, а это означало голод для индейцев — ведь они, кочевники по натуре, жили в основном за счет охоты. Но даже стань они фермерами, и тогда положение бы не изменилось. Стоило белым переселенцам найти плодородную землю, как они немедленно объявляли ее своей. А в резервациях индейцы постепенно опускались, теряли ко всему интерес, начинали пить…

Дэвид не раз предупреждал своего сына, много раз уговаривал его снова жениться, жениться на белой женщине. На той, у кого не будет среди родни индейцев. На той, с которой у него не будет проблем.

Лучше бы он не оставлял бутылку с виски в хижине.

Хорошо бы в голове так не стучало.

Хорошо бы…

В конце концов, это его дом. Что он вообще делает здесь, на крыльце, в то время как эта авантюристка наслаждается теплом и уютом? Он провел столько времени в пути! Целую ночь напролет мчался в Голд-Таун, а после потратил целый день, чтобы вернуться назад.

Почему она отказывается ехать домой? Возможно, ей известны условия завещания отца. Возможно, она знает, что сорвет куда больший куш, если останется в качестве его…

Жены. Эта женщина была его женой. Он едва не расхохотался, вспомнив, как Генри пытался выяснить, все ли с ней в порядке. Ода, она в полном порядке. Глаза — чистое серебро, волосы — золото. Кожа нежная, гладкая, точно шелк. Прикасаться к ней — редкое наслаждение. А заниматься…

Он постарался заставить себя не думать об этом, почувствовав, как нарастает возбуждение, лишь только стоило вспомнить вкус ее губ, высокую полную грудь.

Черт возьми В конце концов она его жена.

За все уже давно заплачено, по крайней мере похоже на то. И выгнать ее не удастся.

Ну и пусть. Пусть даже вещица уже побывала в употреблении.

Пусть даже эта женщина послужила причиной смерти отца.

Ястреб громко выругался. На землю спускались сумерки. Он порядком устал после долгой дороги. И вскоре предстояло ехать снова, теперь уже туда, где у реки за холмами ждал его дед со своими людьми.

Он сегодня никуда не поедет. Сегодня…

Ястреб всегда во всем старался придерживаться умеренности. В еде, в выпивке. Но только не сегодня. Этим вечером он напьется до потери сознания. Отблагодарит старого человека, выпьет за здоровье юной женщины и уснет тяжелым пьяным сном, чтобы ничего не чувствовать. И тогда, возможно, увидит сладкие сновидения. Хотя бы во сне время повернется вспять, никто не будет воевать между собой, земли хватит на всех, и индейцам, и белым, и бизонам…

Потрепав Волка по загривку, Ястреб заставил себя подняться. Открыл дверь, вошел в хижину.

Женщина стояла у камина, задумчиво глядя на огонь, и встревоженно повернулась, услышав, как хлопнула дверь. Халат ее был туго стянут поясом. Протянула руки к волосам, пытаясь пригладить непослушные локоны. Выглядит спокойной, полной достоинства, глаза высокомерно глядят из-под густых ресниц.

Снова, в который раз Ястреб поразился, как же она хороша: глаза и волосы сравнить можно было только с драгоценными металлами — ни дать ни взять золото да серебро, лицо тонкое, притягивающее к себе взгляд. Забыть такую невозможно. Ястреб настолько загляделся на нее, что не сразу почувствовал изумительный запах, разлившийся по хижине. На огне стоял котелок, и дразнящий запах поднимался именно оттуда.

— Это суп, — как бы оправдываясь, проговорила она. — Ты сам предложил мне чувствовать себя здесь как дома.

— Я нашла тут лук, картофель, окорок и еще горох.

— Какая хорошая жена! — съехидничал он. — Еще и готовит.

— Какой прекрасный муж! — парировала Скайлар. — Еще и пьет.

— Твое здоровье! — Ястреб взял бутылку с виски со стола и поднял, приветствуя. — Он пьет и к тому же индеец племени сиу. Скажи, хоть ты и решительно намерена остаться здесь, правда, должен заметить, ничего особенного я в этом не вижу: Мэйфэйр — поместье, весьма пригодное для жизни, — тебя не пугает, что я краснокожий? Индеец. А белые считают индейцев племени сиу очень жестокими. Едва ли можно предположить, что ты влюбилась в меня с первого взгляда, как только мы встретились.

— Ты напал на мою карету, когда мы встретились.

— Но ведь именно так и поступают индейцы. Скайлар пропустила его замечание мимо ушей и подошла к огню.

— Если хочешь отведать моей стряпни, могу и тебе налить.

— Ну разумеется, я голоден как волк. Будь так добра, налей мне, милая.

Скайлар поставила тарелку с супом перед индейцем. Он отодвинул стул, нагнулся и отхлебнул чуть-чуть, не спуская глаз с женщины.

— Ну и как, съедобно?

— И даже не отравлено?

— Не отравлено.

— Вполне сносно.

— Как любезно с твоей стороны, — холодно проговорила она.

Индеец схватил Скайлар за запястье, глядя ей в глаза.

— Скорее всего еда должна быть отравлена. Ведь я молод и здоров. Едва ли ты можешь рассчитывать, что я умру из-за сердечной недостаточности.