Супермен для феминистки - Алина Кускова Страница 21

– Что-то я сегодня ничего делать не могу, – пожаловалась Василиса, – голова болит.

– Сейчас я тебе сделаю массаж, – оживился Степанов, – и все как рукой снимет.

Василиса решила, что сейчас он даст волю рукам. Что делать?!

Ничего плохого делать не пришлось – в дверь без звонка и стука ввалилась Алевтина. Ее раскрасневшееся лицо и расстегнутый плащ говорили о том, что она очень спешила донести до подруги последнюю новость.

– Ты представляешь, – начала она с порога, – этот гад потребовал от меня денег!

– Он захотел, чтобы за заказ расплачивалась ты? – Удивилась Василиса.

– Очень по-европейски, – заметил Андрей, – он что, француз?

– Он – Забелкин! – выдохнула прилетевшая Алевтина и приземлилась на табуретку. – Добрый вечер, – оглядев Степанова с ног до головы, она сразу сменила тему разговора. – А что вы тут делаете?

Василиса вспомнила слова Стеллы, что в принципе каждая женщина флиртует, как только видит мужчину. Независимо от себя и не обращая внимания на него. Зрение фиксирует самца, доводит информацию до мозга, и тот начинает посылать флюиды. Алевтинины разлетались с такой силой, что Василиса испугалась за школьного товарища.

– Чай мы тут пьем. Ты лучше расскажи, как твоя встреча с Пусиком.

– Ой, нашла о чем говорить, – махнула рукой Алевтина, – оказался таким жмотом, что рассказывать стыдно. Пришлось сказать официанту, что я вегетарианка, сидящая на щадящей диете после удаления желчного пузыря и половины желудка. Пусик так этому обрадовался. Но что я все о себе, да о себе. – Она повернулась к Андрею: – Вы-то как живете?

– Хорошо, – отважился сказать Степанов и замолчал, как рыба, набравшая в рот воды.

– Что ты не договорила про Забелкина? – напомнила подруге Василиса.

– Ах, да. И это все о нем. Представляешь, – она снова повернулась к Степанову, – представляете, возвращаюсь домой, звонок в дверь. Открываю, а там стоит Забелкин. Только я ему хотела сказать, что считаю его негодяем и бабником, как он кидается на меня и требует денег.

– Не может быть, – всплеснула руками Василиса.

– Может. Твой бывший Забелкин и не такое, оказывается, может. Кидается и требует денег. Я ему говорю, что денег уже нет, а он начинает бегать по квартире и переворачивать все вверх дном. Я открываю кухонную дверь, где у меня сидит Манюня, она выскакивает и… Вы представляете?!

– Загрызает его насмерть?! – продолжил Степанов.

– Нет, – разочарованно сказала Алевтина, – начинает его лизать. У нее течка. В это время она становится совершенно неадекватной. Прошлый раз она требовала взаимности от нашего участкового, я чудом, только чудом не оказалась в милицейских застенках. Пришлось применить все свое женское обаяние, я пообещала, что отдам ей грызть свою лайковую перчатку. Она поверила. Я не смогла обмануть ее доверие и отдала. Ты помнишь, Василиса, с каким трудом я нашла эти перчатки алого цвета в богом забытом магазинчике на окраине города?

– Ты что-то говорила про Забелкина, – снова напомнила Василиса.

– Ах, да. Так вот. Манюня его лизнула, и он обомлел. Увидел на ней три медальки и потерял дар речи. Потом зубами вцепился в одну из них – ту, что мы честно поделили из его сумки, – и принялся ее грызть. Манька растерялась от такой наглости, и я тоже. Ребята, у Забелкина помутился рассудок. Я его еле оторвала от доберманши. Хорошо, что монета оказалась прочной и осталась висеть на ошейнике. Забелкин очнулся и потребовал ее назад. Я бы отдала, честное слово. Знаю, что душевнобольных нельзя злить. Но Манюня обиделась на Забелкина и загнала его в коридор. Я ее еле удержала. Забелкин, убегая, кричал, что он еще вернется. Я так и не поняла, что с ним было.

– Его ударили по голове тяжелой сумкой, – мрачно сказал Степанов, – жалко мужика, совсем снесло крышу.

– Ты его избила?! – не поверила Алевтина. И правильно сделала.

– Не я. Бабушка-соседка, божий одуванчик, припечатала так, что он откинул копыта, на которых любил гарцевать перед бабами.

– И поделом ему, – сказала Алевтина, – будет еще у собачек медальки срывать, жадина. Андрей, – обратилась она к нему, – а как ты считаешь?

– Как мужика, его жалко, конечно, – ответил Степанов, – но как бывшего мужа – убил бы.

– Вот слова настоящего мужчины, – улыбнулась ему Алевтина, – а что ты делаешь завтра вечером?