Я тебе не верю! - Долли Нейл Страница 20

— Вы опечалены? — спросил Робер, и она поспешно улыбнулась, отрицательно покачав головой.

— Нет, нет, конечно, нет. Как можно быть печальной в такой хорошей компании? — В ответ на комплимент он поклонился и посмотрел на нее смеющимися глазами.

— Я думаю, неплохо сказано для чопорной англичанки, — поддразнил он ее.

Робер действительно очень мил, решила она неожиданно, и осознание того, что он любит Мирей и не хочет от нее, Элизабет, ничего, кроме дружеского расположения, помогло ей расслабиться и забыть о том напряжении, которое возникало у нее при общении с Филиппом. Они оба рассмеялись, когда креветка, соскользнув с вилки Робера, плюхнулась на край ее тарелки, лишь чудом не оказавшись на полу.

— Должно быть, шутка была удачной, чтобы вызвать такой смех. — Мрачный голос подействовал на нее как ведро ледяной воды, она чуть не уронила тарелку, вздрогнув от неожиданности, и тут же увидела стоявших рядом Мирей и Филиппа.

— Не особенно. — Робер поднялся, предлагая свое место Мирей. — Хочешь, я принесу тебе что-нибудь поесть? — спросил он ее, бросив молниеносный взгляд на суровое лицо Филиппа.

— Спасибо, дорогой. — В голосе Мирей прозвучала обида, и следующие несколько минут, пока Робер не вернулся с тарелкой для нее, прошли в неловком молчании, которое Элизабет не посмела нарушить. Она ковырялась в своей тарелке, потупив глаза и путаясь в собственных мыслях. Как смел он проявлять недовольство тем, что она смеялась вместе с Робером, когда сам делал Бог знает что со своей любовницей. Как он смел!

Властная рука, взявшая Бетти за локоть, подняла ее с места.

— Благодарю за приятный вечер, Мирей… — Голос Филиппа был холоден и невозмутим.

— Вы уходите? Но еще так рано…

Филипп прервал возражения Робера с улыбкой, которая могла бы превратить воду в лед.

— Тем не менее, настало время прощаться, — сказал он. — Мирей, ты поблагодаришь за нас свою мать?

Когда они уходили, рыжая француженка едва подняла голову, а лицо Робера, склонившегося в прощальном поклоне, выражало нечто среднее между удивлением и пониманием.

Филипп потащил Элизабет через шумную веселую толпу, заполнявшую комнаты первого этажа, к парадной двери, за которой в относительной тишине главной аллеи она смогла наконец перевести дыхание.

— Что случилось? — Она сбросила его руку со своего локтя, когда он хотел вести ее вниз по ступеням, решительно отказываясь повиноваться силе.

— Случилось? — Филипп остановился на секунду, чтобы посмотреть ей в лицо, и затем произнес холодным и вежливым тоном: — Что могло случиться?

— Не знаю, но вы, кажется… обозлены на что-то, — проговорила Элизабет.

Он стоял на две ступени ниже ее, их лица были почти на одном уровне, и близость его губ опять начала ее волновать. Она с трудом оторвала взор от четко очерченного рта и тут же встретилась с прямым взглядом сверкающих глаз, от которого уже не смогла уйти.

— Обозлен? — В его улыбке не было теплоты. — Думаю, вы испытываете те же чувства. Ну, так идем? — Когда он указал в сторону «феррари», который стоял на аллее, движение его руки было резким и раздраженным, похоже, он с трудом сохранял контроль над собой.

Но почему? Что его обеспокоило? Поссорился с Мирей? Возможно, она выразила недовольство тем, что он явился на вечеринку с другой женщиной — даже если он просто выполнял обязательство, которое фактически было ему навязано, когда Мирей объявила о предстоящей вечеринке. Семья де Сернэ отличалась гостеприимством и воспитанностью, в этом им следовало отдать должное. Было бы верхом бестактности не распространить это приглашение и на нее. Возможно, он действительно не ожидал, что она согласится прийти.

Поскольку Элизабет по-прежнему не двигалась, он бросил на нее взгляд, полный раздражения, повернулся и зашагал по направлению к машине. И когда она все же медленно побрела за ним, то почувствовала себя очень несчастной и всеми покинутой.