Внезапная помолвка - Лара Темпл Страница 20

Софи задумалась.

– Значит, достаточно будет объявить о помолвке? И нам не придется по-настоящему следовать ей.

– Что?.. Конечно, нам придется ей следовать! Нельзя объявить о помолвке и на этом остановиться!

– Я полагаю, вы не можете меня бросить, но через какое-то время я смогу бросить вас, разве нет? И тогда вы сможете…

– Софи. Послушайте меня хорошенько. Мы пытаемся предотвратить возможный вред для вашей репутации. И моей тоже. Надо иметь куриные мозги, чтобы думать, что вы сможете это сделать, бросив меня после публично объявленной помолвки, и…

– Ну, ладно, – вставила она. – Мне просто пришло в голову…

– Такое может прийти только в голову безумного зайца.

Губы Софи сжались в линию, и под ее живостью и чувством юмора Макс ощутил твердое, как скала, упрямство.

– Сначала у меня были куриные мозги, а теперь голова безумного зайца. Вы уверены, что готовы взять в жены весь этот зоопарк?

– Софи…

– Мисс Тревелиан. Не припоминаю, чтобы я разрешала вам называть меня по имени.

– Хорошо, мисс Тревелиан. Я хочу, чтобы вы выслушали меня со всей серьезностью. Хотите вы этого или нет, но ваше имя связано с моим с того самого дня, когда я имел глупость сводить вас на выставку. Кроме того, все слуги в этом доме знают, что произошло вчера с Уивенхо, и они уже наверняка сплетничают об этом, подливая масла в огонь слухов, которые распространяет он. Поэтому сейчас все бурно обсуждают, кто такая мисс Софи Тревелиан, и заключают пари, кому я сделаю предложение – леди Мелиссе или вам. А теперь ко всему этому прибавится нелепая сцена в парке, которую, кроме нас, видели все, кому посчастливилось проходить мимо. Неужели вы думаете, что будете защищены от этих сплетен, просто уехав домой? Судя по тому, что я знаю о жизни в маленьком городе, вы окажетесь в центре куда более громкого скандала, чем тот, что сейчас разгорается вокруг нас. Вы дочь викария и должны понимать, какой урон это нанесет не только вашему имени, но и репутации вашей семьи. Неужто вы действительно хотите, чтобы они оказались втянуты во все это? Единственный способ, которым я могу защитить нас обоих, – это разрубить гордиев узел. Я достаточно ясно выражаюсь?

Макс не хотел быть резким, но она должна была понять всю серьезность положения. Наверное несправедливо, что ей придется заплатить за его ошибки, но сейчас он не мог себе позволить думать об этом. У них не осталось выбора. Макс пересел на диван и нежно взял ее за плечи, желая смягчить свою суровость. Плечи Софи напряглись под его руками, но она не отодвинулась в сторону.

– Я все поняла, – побледнев, ответила она.

Несомненно, упоминание вреда, который ситуация могла нанести ее семье, оказалось более убедительным, чем возможный урон для ее репутации.

– Хорошо? – Макс провел руками вниз по тонкому муслину ее рукавов, и по телу Софи пробежала легкая дрожь.

Уловив ее, Макс ощутил, как разгорается его желание.

– Очень хорошо. – Голос Софи звучал глухо и хрипло, и на мгновение он вдруг засомневался, на какой вопрос она отвечает.

– Что очень хорошо? – осторожно спросил он.

– Очень хорошо, я согласна за вас выйти, – произнесла она совсем тихо, словно опасалась, что кто-то может ее услышать.

– Вы согласны? Я имею в виду… Хорошо.

– И что мы теперь будем делать?

Она взглянула на него широко раскрытыми от волнения и любопытства глазами, и Макс понял, что все изменилось раз и навсегда. Он смотрел на Софи, понимая, что испытывает то же, что и она. Дело сделано. Их разговор наверняка занял не так много времени, но он чувствовал себя, как после долгого военного перехода, усталым, но довольным, что добрался до места и готов обследовать новую позицию. Ее вопрос был столь наивен, что казался почти абсурдным. Но Макс понимал, что должен дать хотя бы формальный ответ, поскольку им действительно предстояло сделать множество вещей.

– Мы скрепим наш договор, – неожиданно сказал он, следуя внутреннему побуждению. Детали они смогут обсудить позже.

– Каким образом? – серьезно спросила Софи.

Макс засмеялся, скорее над собой, чем над ней, чувствуя облегчение, что она согласилась, и он наконец может сделать то, чего хотел с момента их первой встречи в парке. Сейчас женитьба казалась ему разумной ценой за право отвести эту женщину в свою постель и удовлетворить растущее с каждой минутой желание.

– Таким.

Подняв ее подбородок, Макс наклонил голову и очень легко коснулся губами ее губ, пытаясь хотя бы немного утолить свою страсть и в то же время не испугать ее. Но ощущение ее губ, их мягкость и нежность не смогли насытить его, и он осторожно – как сделал бы в танце – положил руку ей на талию. Муслиновая ткань под его рукой слегка вздрогнула.

Казалось, он стоит на краю обрыва, борясь с желанием броситься вниз, позволив собственной природе, словно силе тяготения, взять над ним верх. Внезапно Софи с легким трепетом подалась вперед и, немного наклонив голову, крепче прижалась к его губам, недвусмысленно требуя больше, чем он намеревался себе позволить.

– Софи…

Она ответила дрожащим вздохом, ее руки легли на его сюртук, а потом сжались в кулаки, когда Макс нежно провел языком по ее раскрывающимся губам. Его руки осторожно скользнули по ее спине, поглаживая ее мягкими, успокаивающими движениями. Держать этот медленный ритм, не прижать ее к себе и, сорвав с нее одежду, не отдаться страсти безоглядно оказалось сущей мукой. Максу хотелось быть с ней, ласкать это гибкое, податливое тело, а ее руки грозились лишить его самообладания. Они с безотчетным нетерпением поднялись по его груди, губы раскрылись, обнажая страстность ее натуры, которая влекла и вместе с тем пугала его. Его рука, скользнув сквозь шелк ее волос, легла на затылок Софи, и она прижалась к ней, выгибаясь, словно кошка. Ее нежное дыхание коснулось его губ, и Макс забыл обо всем. Он прижал ее к себе, чтобы поцеловать по-настоящему, как ему хотелось всю эту проклятую бесконечную неделю, и мысленно благословил то, что Софи так явно хотела этого; что страсть, которую он подозревал в ней, наконец открылась ему.

Ее губы были теплыми и щедрыми, как и вся она в своем стремлении к нему, в безотчетном поиске того, чего Макс пока не мог ей дать, но так хотел, что это сжигало его изнутри. Он едва сдерживал себя, играя ее губами, которые столько раз видел улыбающимися, а теперь наслаждался их вкусом, их влажной полнотой и изящным изгибом. Софи придвинулась еще ближе, прижимаясь бедрами к его ногам, и обхватила его за шею.

Ее страсть, такая откровенная и не ведающая стыда, ломала все барьеры. Макс из последних сил противился желанию дать волю страсти, которую она возбуждала, понимая, что еще немного – и он не сможет сдержать желание, как до того не смог удержаться от агрессии.

Эта мысль вернула Макса к реальности того, где он и с кем. Он взял Софи за руки и нежно, как мог, опустил их вниз, преодолевая отчаянное сопротивление собственного тела. Ее глаза слегка приоткрылись. Их томный, почти бирюзовый огонь вкупе с ощущением ее горячего тела, прильнувшего к нему, обострили желание до невыносимости. Противиться этому призыву казалось еще большим грехом, чем поддаться ему. Но Макс понимал, что, каким бы отчаянным ни было его желание узнать прямо сейчас, как далеко может зайти ее страсть, вся ответственность за это будет лежать на его совести. Он взял Софи за плечи и стал ждать, когда она успокоится.