Самозванка - Бренда Джойс Страница 20

Виолетта в изнеможении упала в кресло с выцветшей обивкой.

— Боже, как я устала!

— Могу себе представить, — внимательно разглядывая девушку, отозвалась леди Катарина. Она пыталась понять, что привлекательного нашел в этой особе Блэйк. Она решила, что леди Гудвин была отчаянно красива, но на ней был налет бездомности и беспризорности. Неужели именно это заинтересовало Блэйка? Эта особа была так не похожа на Габриэллу.

Леди Катарина была старинным другом Джона и Блэйка. Они дружили с детства. Она знала двух братьев не хуже, чем они друг друга. Ее отец, граф, получил от королевы все возможные титулы, награды и поместье в придачу не одну дюжину лет назад. Катарина помнила свою первую встречу с братьями так ярко, словно это было вчера. Трое детей совершали верховую прогулку. Катарина восседала на прекрасной кобылке арабских кровей. Девочку сопровождал грум. Мальчики, нарушив нормы приличия, выехали на прогулку без провожатых. Под ними были прекрасные охотничьи лошади. Катарине тогда было около семи, мальчикам двенадцать и четырнадцать. Дети, познакомившись, вместе объехали вересковые поля и даже устроили соревнование» кто быстрей «. Катарина хотя и не выиграла крошечного денежного приза, но по крайней мере прискакала ноздря в ноздрю с братьями. С тех самых пор они и стали самыми преданными и верными друзьями.

Катарина была прекрасно осведомлена о романе Блэйка с Габриэллой, который длился не менее трех лет. К тому времени Габриэлла была уже вдовой, но снова замуж выходить не собиралась, несмотря на ухаживания и уговоры многочисленных поклонников. Когда связь Габриэллы с Блэйком началась, ей было тридцать лет, ему восемнадцать. Влюбленные были неразлучны, и связь эта была известна всем.

Пять лет назад Катарина начала выезжать в свет и тогда же познакомилась с Габриэллой. Леди Кантвелл была необычайно красива, но всеобщую любовь она снискала себе выдающимся умом, откровенностью, великодушием и радушием. Катарина была убеждена, что леди Кантвелл и леди Гудвин составляли две противоположности, и нескрываемого интереса Блэйка к последней она никак не могла понять.

Тем не менее в Виолетте Гудвин было нечто, что покорило Катарину, и этим нечто была, очевидно, упрямая гордость, которая вызрела как реакция на то, что ее презирали как молодую жену стареющего джентльмена. Катарина внутренне восхищалась той отвагой, с какой Виолетта решилась полностью изменить свою жизнь, выйдя замуж за старика, и стойкостью, с какой она сейчас переживала его смерть. Впрочем, ей было хорошо известно, что Блэйка гораздо больше привлекают в людях такие черты, как мужество, честность, гордость, чем доброжелательность и привлекательность.

Неожиданно Катарине пришла в голову шокирующая мысль, что, возможно, леди Габриэлла и леди Виолетта имеют значительно больше общего, чем можно было бы подумать.

— Позвольте, я помогу вам снять платье, — предложила Катарина.

Виолетта мягко улыбнулась:

— Пожалуйста. Признаться, у меня нет сил сражаться с ним в одиночку.

Виолетта поднялась с кресла, и Катарина помогла ей расстегнуть многочисленные пуговки, ряд которых был нашит вдоль спины. Потом она стащила с Виолетты тяжелое шерстяное платье и принялась развязывать тесемочки, чтобы снять кринолин. Через минуту тяжелый кокон с шелестом рухнул вниз.

Виолетта перешагнула через обруч, облаченная всего-навсего в короткую сорочку.

— Спасибо, леди Деафильд. Катарина улыбнулась:

— Леди Гудвин, зовите меня просто Катариной. Лицо юной вдовы осветилось улыбкой.

— Мне было бы приятно обращаться к вам по имени. А вы, пожалуйста, называйте меня Виолеттой.

— Могу ли я помочь вам чем-нибудь? — участливо спросила Катарина. — Может быть, вы хотите поговорить об этом? — Она имела в виду смерть сэра Томаса.

Виолетта молчала. Казалось, она не знает, можно ли быть откровенной.

— Он был стар, но я была счастлива с ним. Вы видите эту комнату? Это моя комната. Мне не надо было делить ее ни с кем. Да знаете ли вы, что сэр Томас даже давал мне деньги на карманные расходы?!

Так делают многие, подумала Катарина, но воздержалась от замечания. Она чувствовала, что Виолетта что-то скрывает.

— Он был добрым человеком, и… он был моим другом. Он изменил мою жизнь.

— Мне очень жаль, что он скончался, — искренне сказала Катарина.

— Я буду скучать по нему. — Виолетта присела на краешек кровати. — Он ушел, а я страдаю.

Катарина не нашлась, что ответить.

Как раз в это время раздался стук в дверь.

— Кто там? — заподозрила неладное Катарина.

— Это я, Блэйк, — раздался из-за двери мягкий мужской голос.

Виолетта вскочила с кровати, бросилась к креслу и попыталась набросить на себя платье.

— Даже не думай входить сюда! — крикнула Катарина.

Слишком поздно. Блэйк уже открыл дверь. Он увидел Виолетту, судорожно прижимающую к груди платье, и улыбка его увяла. Плечи Виолетты были обнажены, и Блэйк слишком надолго задержал свой взгляд на них.

— Блэйк, что ты делаешь? — взорвалась Катарина. Вместо ответа Блэйк протянул подносик, на котором стоял одинокий стакан.

— Это бренди для леди Гудвин. Я настаиваю на том, чтобы она выпила целый стакан. — Обращаясь к Виолетте, он сказал: — Вы утомлены. Вам надо уснуть. Это поможет вам. В противном случае мне придется послать за доктором. Он выпишет вам снотворное.

— Мне вовсе не нужно снотворное. Блэйк передал поднос Катарине.

— Мы собираемся уезжать. Не позволите ли нанести вам визит завтра поутру. Я бы хотел осведомиться, как вы себя чувствуете, — сказал Блэйк, повернувшись к Виолетте.

— Ну конечно, приезжайте, — помолчав, позволила Виолетта и залилась пунцовым румянцем.

Катарина переводила взгляд с одного на другую, будучи уверена в том, что они даже не замечают ее присутствия. Между ними возникло такое напряжение, какое возникает только между влюбленными. Брось Катарина сейчас между ними спичку, в доме начался бы пожар — столь сильные чувства испытывали оба.

Блэйк приехал навестить Виолетту, как и обещал, еще до полудня. Одетый в твидовый костюм для верховой езды и высокие сапоги, он соскочил с великолепного серого жеребца и бросил взгляд на дом, который казался необитаемым. Совершенно ясно, что ни один из деревенских так и не удосужился дойти до господского дома, чтобы поинтересоваться, как себя чувствует юная вдова.

Блэйк заметил, что входная дверь отворилась и на крыльце показался светловолосый слуга. Ральф Хорн, как всегда, недружелюбно смотрел на гостя.

Блэйк всеми силами старался заставить себя не думать о том, какую роль в доме играет этот тип. Подведя жеребца к крыльцу, он спросил:

— Леди Гудвин дома? Ральф не шелохнулся.

— Она еще не вставала, — неприветливо ответил слуга, обнажая зубы в хищной улыбке.