Так хочу быть рядом - Барбара Ханней Страница 20

– Ну нет.

Когда она их нашла в холодильнике, то так обрадовалась, будто бы сама испекла. По правде, она не сильно преуспела в домашней работе, поскольку следила за весом, соблюдала диету. Особенно это касалось выпечки.

– Их испекла экономка Гриффа. Я посчитала, что они будут прекрасным дополнением к чаю.

– Они божественны. – Лайне облизывала крошки с пальцев.

– Думаю, у тебя накопились вопросы, – напомнил Грифф.

– Сотни, – призналась девушка. – Для начала, меня заинтриговало то, что вы держитесь на расстоянии. Тяжело застать вас вдвоем.

– Это легко объяснить. Никто из нас не знал, где второй.

– Неужели? – Глаза Лайне расширились от удивления. – Значит, вы не общались до этого?

Ева и Грифф покачали головой. – Значит, вообще не общались?

– Нет. – Ева сглотнула.

Лайне озадаченно покачала головой.

– Сколько вы не виделись?

Ева старалась не встречаться с Гриффом глазами, но правду не утаить.

– С тех пор как уехали из бухты. Двадцать лет.

– Боже! – Глаза Лайне стали большими, как блюдца, когда она это услышала. – То есть вы виделись только на встрече выпускников?

– Да.

Лайне повернулась к Гриффу:

– Я правильно понимаю: ты не знал о моем существовании?

Ева напряглась, сжав чашку в руках.

– Нет, не знал, – спокойно ответил он.

Девушка выругалась и уже не выглядела такой веселой.

– Значит, только на встрече выпускников ты узнал обо мне?

Грифф кивнул. Ева затаила дыхание. Лайне побледнела, глядя на отца.

– Каково было узнать обо мне сейчас, спустя столько лет?

– Конечно, это стало шоком. – Казалось, Грифф подыскивает нужные слова. Ева легко могла представить, как он отбрасывает в сторону фразы, описывающие мучительную пропасть, в которую упал в тот роковой вечер.

– Главное, я счастлив, что знаю о тебе сейчас. Лайне кивнула и на мгновение замолчала. Потом обратилась к Еве, глядя на нее серыми, как у Гриффа, глазами.

– Почему ты не сказала ему?

Черт! Ожидаемый вопрос. Ева не была к нему готова. С чего начать?

Раньше она возлагала большую часть вины на мать и Гриффа. Но сегодня не хотела этого. Пришло время признать, что окончательное решение приняла сама. Но как она могла оправдать выбор карьеры в ущерб собственному ребенку?

– На то были веские причины. – Грифф галантно принял удар вместо Евы.

– Ну тогда мне просто необходимо их услышать, – сказала Лайне. – Я хочу знать, почему вы приняли такое решение и как сейчас его оцениваете. Это очень важно для меня. – Она переводила взгляд с одного родителя на другого. Лицо ее было серьезным и напряженным. – Видите ли, я беременна.

Неизвестно, чья челюсть отвисла первой, Евы или Гриффа. На мгновение Ева в шоке уставилась на Лайне. А когда до нее дошел смысл этих слов, она встала с кресла и открыла объятия дочери. С минуту нелепо стояла, раскинув руки, как птица в полете. Лайне тоже поднялась и, поначалу застенчиво, подошла к ней.

Они обнялись. Мать и дочь рыдали и крепче сжимали объятия. Ева чувствовала, как дрожат плечи Лайне, как ее окутывает тепло дочери, наполняет любовь, снося все на своем пути.

Двадцать лет тоски. И теперь драгоценная дочь столкнулась с той же потенциальной болью и потерей, которая принесла столько горя матери.

Так они и стояли, пока не вспомнили о Гриффе. Бедный, он беспомощно наблюдал за ними.

Ева отпустила Лайне и вытерла ей слезы.

– Боже, только посмотри на нас. Кажется, тут где-то есть коробка с бумажными платками.

– Я найду их, – предложил Грифф с явным облегчением. Наконец-то и он пригодился.

Он быстро вернулся с коробкой бумажных салфеток. Лайне и Ева вытерли слезы.

– Какая мы парочка. – Ева улыбнулась.

Лайне в ответ тоже слегка улыбнулась ей. Они снова сели и взяли остывший чай. Вот и появились первые нити, связывающие их. Жаль, что обстоятельства не столь счастливы.

Грифф взял чашку, но так и не присел, будто дистанцировавшись от женских эмоций. Ева послала ему слабую улыбку благодарности.

В ответ он поднял брови, будто спрашивая: «Что будем делать дальше?»

Первой заговорила Лайне:

– Знаю, звучит безумно, но я тоже беременна. История повторяется.

– Уже третий раз, – ответила Ева.

Лайне нахмурилась:

– Третий раз?

– Твоя бабушка тоже была матерью-одиночкой. Она родила меня в девятнадцать.

Теперь челюсть упала у Лайне.

– Вот это да!

Ева одарила дочь слабой улыбкой.

– Прости. Мне так жаль, Лайне. Тяжело найти себя, особенно в студенческие годы.

– Да, жизнь путает все карты, так ведь? Значит, тебя тоже удочерили?

Ева сделала глубокий вздох, прежде чем ответить.

– Нет, моя мама воспитала меня в одиночку.

«В отличие от меня».

Слезы подступили к глазам, но Ева сделала еще один глубокий вздох, подавив их.

К ее удивлению, она почувствовала руку на плече. Грифф стоял позади, поддерживая ее таким образом. Она ощутила всплеск благодарности, осознав, что недооценила его способность к состраданию.

– Тогда Ева находилась под сильным давлением, – подчеркнул он.

– Из-за танцев?

– Да, – одновременно ответили Грифф и Ева. Ева посмотрела на него, по коже пробежал электрический разряд. В его глазах опять появился тот сверкающий блеск, который она не смогла забыть.

Лайне внимательно наблюдала за ними.

– У тебя потрясающий талант, Ева. Могу представить, какое давление ты испытывала. Я не особенно одарена. Хорошо окончила школу, правда, без особых успехов. Тем не менее тоже чувствую давление. Хочется просто избавиться от проблемы.

Она почувствовала себя некомфортно и села прямее.

– Я еще не говорила ни моим приемным родителям, ни парню. Пытаюсь понять, что делать. Время на исходе. Скоро нужно принять решение. Я буду благодарна за любой совет.

Ева нервно провела языком по сухим губам. Как бы ей хотелось стать мудрее. Неужели она не может извлечь уроков из собственного опыта?

– Если хочешь знать, жалею ли я о своем решении, должна признаться: да, жалею.

Лайне кивнула и сжала губы, сдерживая слезы: – Но ты построила прекрасную карьеру.

– Да, – согласилась Ева. Она и сейчас цеплялась за карьеру, будто это смысл жизни. Но вдалеке от Европы, рядом с дочерью и этим мужчиной не могла вспомнить, почему танцы так поглотили ее.