Прелестные наездницы - Барбара Картленд Страница 20

– Я забыл сообщить вам, сэр, – сказал он майору, – что вчера ночью вернули Светлячка.

– Опять вернули! – улыбнулся майор. – Это второй или третий раз?

– У меня такое чувство, что уже четвертый, сэр, – ответил конюх. – Должно быть, с этого животного она не очень много имеет.

– Он в порядке? – спросил майор Хупер.

– Его левый бок сильно пострадал от шпор, сэр. Мне бы хотелось, чтобы вы на это взглянули.

Майор Хупер резко повернулся и пошел к стойлу Светлячка. Кандида в недоумении последовала за ним. Женщина по имени Лэйс, которая ездила на нем в тот вечер, когда Кандида наблюдала с галереи, казалось, просто жаждала, чтобы ее друг купил ей этого коня.

Кандида не могла понять, почему его надо было возвращать в конюшню и что имели в виду майор Хупер и конюх, когда говорили, что Светлячка возвращают уже в третий или четвертый раз.

Они дошли до стойла, и Кандида увидела рану, нанесенную шпорой Лэйс. Конь был очень возбужден и беспокойно двигался из стороны в сторону.

– Ну, ну, тихо, парень, – сказал главный конюх, придерживая голову Светлячка, в то время как майор наклонился, чтобы осмотреть рану.

– Лучше всего сделать припарку, – сказал он.

– Я тоже так подумал, сэр, но хотел, чтобы сначала вы на него взглянули.

– Как же она могла так обращаться с лошадью? – взорвалась Кандида, не в силах сдержать своего возмущения.

Майор поднял на нее глаза.

– Она? – удивился Хупер.

– Я видела, как какая-то леди каталась на Светлячке в тот первый вечер, когда я сюда приехала, – призналась Кандида. – Я не говорила вам об этом, потому что знала: вы не хотите, чтобы я с кем-нибудь виделась. Они меня не заметили: я была на галерее и наблюдала, как она прыгала на нем через препятствия в школе верховой езды. А джентльмен, с которым она была, обещал купить ей этого коня. Мне показалось, что она очень хотела иметь Светлячка: почему же она таким ужасным образом колет его шпорой?

– Я вам уже говорил, что есть такие женщины, – коротко сказал майор Хупер. – Мне очень жаль, потому что Светлячок – славный конь и хорошо приручен. Шпора здесь едва ли нужна.

– В прошлый раз раны были не такие серьезные, – вмешался старший конюх.

– Да, – согласился майор Хупер, – теперь этот конь стоит намного меньше. Я заставлю ее оплатить счет ветеринара за двухнедельное лечение. Это послужит ей уроком, раз она по-другому не понимает.

– Вот это правильно, сэр, – улыбнулся конюх. – Пускай-ка они раскошелятся, может, хоть тогда их проймет.

– Я очень рад, что она вернула Светлячка! – воскликнула Кандида. – В следующий раз, пожалуйста, прошу вас, найдите для него доброго хозяина, кого-нибудь, кто не будет обращаться подобным образом с хорошей лошадью.

Она не увидела взгляда, которым обменялись майор Хупер и его конюх. Выходя из конюшни, она знала лишь, что ненавидит эту привлекательную брюнетку, так жестоко относящуюся к лошади, которая и без шпоры немедленно и безошибочно реагировала на все команды.

Когда лорд Манвилл вошел в стойло и конюх стянул со Светлячка чепрак, майор Хупер заметил, что бок уже зажил.

– Желаете посмотреть на него на открытом воздухе, милорд? – спросил майор.

– В этом нет необходимости, – ответил лорд Манвилл. – Я и так поверю вам, если вы скажете, что он здоров и хорошо обучен.

– Я ведь еще никогда не продавал вам второсортного товара, не так ли, милорд? – весело спросил майор Хупер.

– Верно, и лучше не пытайтесь, – улыбнулся лорд Манвилл. – Ну что же, распорядитесь, чтобы его отвели в мои конюшни. Сколько вы просите за него?

– Всего лишь двести пятьдесят гиней, милорд.

– Это на пятьдесят гиней больше того, что он в действительности стоит, – возразил лорд Манвилл. – Ну ладно, даю двести двадцать пять. Это мое последнее слово.

– Договорились, милорд. Хорошему клиенту я всегда готов пойти навстречу.

– Ну еще бы, – усмехнулся лорд Манвилл.

Он повернулся, будто собираясь уходить, но затем вдруг с какой-то новой интонацией сказал:

– А как насчет того животного, что сегодня утром было с вами парке?

Они вышли из конюшен во двор.

– Я вам уже говорил, милорд, что этот конь не продается.

– Что за хитрости, Хупер?

– Никаких хитростей, милорд. Просто они – как бы единое целое; они, можно сказать, неразделимы – всадница и конь.

– И мне, полагаю, еще придется платить чудовищную цену за знакомство? – сказал лорд Манвилл. – Меня это не интересует, Хупер, во всяком случае сейчас.

– О том, чтобы чего-то ждать, и речи быть не может, милорд, – сказал майор Хупер. – Уже многие, как вы, надеюсь, догадываетесь, проявили интерес.

Лорд Манвилл задумчиво посмотрел на него.

– А вы ждете, пока не появится кто-нибудь вроде меня? – спокойно спросил он.

– Совершенно верно, милорд, таков замысел, – согласился майор Хупер.

– Черт вас возьми, я не позволю, чтобы со мной играли в подобные игры! – воскликнул лорд Манвилл. – Да и цена, я уверен, будет слишком высока.

– Можете так считать, милорд, – не стал спорить майор Хупер, – но есть и другие, которым она таковой не кажется.

– Вы готовы назвать мне сумму? – спросил лорд Манвилл.

Майор Хупер поднял голову и посмотрел на часы, висевшие на фронтоне.

– Уже почти половина седьмого, милорд. Школа скоро закрывается, но мне хотелось бы вам кое-что показать, если вы соблаговолите пройти на галерею.

Какое-то мгновение у лорда Манвилла было такое выражение лица, будто он сейчас откажется, но тут он, непонятно почему, рассмеялся.

– Хорошо, Хупер, – сказал он. – Считайте, что туман, которого вы напустили, и ваша тактика возымели на меня действие. Все это довольно забавно. Но я ужинаю не один, и у меня договоренность, так что не задерживайте меня дольше чем на десять минут.

– Хорошо, милорд, – пообещал майор Хупер. Напустив на себя видимость апатии и скуки, лорд Манвилл вошел в здание школы верховой езды и поднялся на галерею.

Он сел на стул, изначально предназначенный для основателя школы. Пахло лошадьми, сеном и пылью веков, а также духами.

От заходящего солнца над школой стояло золотистое сияние, придававшее всему некую таинственность. Через несколько минут из двери в дальнем конце выехала Кандида на Пегасе.

Она была одета в темную тренировочную амазонку и белую блузу под ней. Шляпы на ней не было, и свет заходящего солнца, отражаясь от золотистых волос, казалось, увенчивал нимбом ее маленькое лицо.