Лучший способ примирения - Кейтлин Крюс Страница 20

Последний представитель рода Санта-Домини женился на своей невесте-стриптизерше в фамильной часовне эпохи Ренессанса. Он единственный Санта-Домини за три века существования династии, который женился не в кафедральном соборе столицы.

Отзвучали старинные гимны и клятвы. Кайро стоял у алтаря, воздвигнутого руками предков, рядом с женщиной, к которой испытывал противоречивые и сложные чувства, и не верил, что все это фарс, розыгрыш. Единственным, что занимало его мысли, всем, что он мог и хотел видеть, была Бриттани – женщина, ухитрившаяся рассмотреть его подлинную сущность под маской. Неужели она всецело принадлежит ему? Церковные скамьи были забиты представителями разно родной знати – принцы, графы и мелкие чиновники сидели позади жениха и невесты, однако мысли Кайро витали далеко от гостей. Он мог думать лишь о недавно раскрытом секрете своей жены. Она подарила ему невинность. Необузданная в страсти и неискушенная, Бриттани очаровала его естественностью движений и пылом. Достаточно лишь вспомнить, как она двигалась в постели, охваченная наслаждением. Увлеченный приятными мыслями, Кайро не сразу заметил, что тело реагирует на сладкие воспоминания. Обнаружив это, он слегка изменил позу, чтобы скрыть свидетельство возбуждения, дабы не оскорблять чувства многочисленной европейской знати, и без того потрясенной неожиданным выбором невесты.

«Внимательнее», – приказал он себе, наблюдая за священником.

Кайро ликовал, хотя странное чувство, будто он упускает из виду что-то важное, не оставляло его. В конце концов, его личная жизнь – это его дело. Он увезет Бриттани подальше от любопытных глаз и будет наслаждаться ее близостью. Пусть это и не соответствует их первоначальному замыслу, а Бриттани вовсе не роковая обольстительница, привыкшая к мужскому вниманию. Никто, кроме него, об этом не догадывается. Хотя какая разница. Он впервые за долгое время нашел человека, которому мог бы открыться, хотя это вовсе не означало, что можно поменять изначальный курс. Мысль об этом заставила лишь сильнее себя возненавидеть.

– Не понимаю. Этот наряд подошел бы английской принцессе. Я полагала, что мы хотим эпатировать публику, и чем сильнее, тем лучше.

– Все этого ожидают. Однако у меня иные мысли на этот счет.

Разглядывая сапфир в фамильной драгоценности, Бриттани зарделась, и Кайро понял, что играет в опасную игру. Он и прежде догадывался, но сейчас это стало очевидным.

– Я считала, что мы собираемся шокировать публику тем, что отпрыск королевской крови женится на выскочке без роду и племени вроде меня.

– Все немного сложнее. Наш козырь – не устроить цирк из церемонии, продемонстрировав отсутствие вкуса. Это было бы слишком просто, в основном потому, что такой ход ты уже совершала в предыдущих браках.

В темно-карих глазах Бриттани мелькнуло что-то похожее на боль. Однако она справилась с собой и вздернула подбородок. Кайро невольно задался вопросом, зачем, собственно, ему это надо. Неужели хочет вызвать в ней чувства, подобные тем, что испытывает сам, хотя и боится себе в них признаться?

– Все будут тебя жалеть. Хочешь создать впечатление, что веришь в то, будто твоих искренних чувств ко мне достаточно, чтобы наш брак не считали мезальянсом. Хочешь выдать медь за золото и сделать вид, что не замечаешь разницы. Да они будут смеяться над тобой, и надо мной тоже.

Бриттани подняла глаза. Кайро пришлось собрать волю в кулак, чтобы не вздрогнуть. Неужели это и впрямь он, способный на самые отвратительные поступки? Он, всегда знающий, чего хочет и как этого достичь. Он, хладнокровно выслушивающий новости о беспрестанно ухудшающемся состоянии здоровья генерала.

– Да. – Он делал вид, что не замечает боли в ее глазах. Точнее, что ему все равно.

Надевая обручальное кольцо ей на палец в стенах старинной церкви, Кайро подумал, что не находит в этой ситуации ничего смешного и противоестественного. Напротив, не представлял отныне Бриттани где бы то ни было, кроме как рядом с ним. Весь мир полагал, что знает эту женщину, но они ошибались. Знал ее только он. И отныне она целиком его.

– Можете поцеловать невесту, – провозгласил священник.

О, Кайро бы с радостью не только поцеловал ее. Но сейчас он актер в своем спектакле, и это прекрасный шанс в очередной раз предстать дураком перед камерами. Какое счастье, что ему ничего не стоит изобразить счастливого влюбленного!

Бриттани подняла лицо, на котором сияли огромные глаза, темнее, чем обычно. Он и хотел бы думать, что это неспроста, и она взволнована не меньше него. Как жаль, что сейчас нельзя с уверенностью сказать, где правда, а где ложь.

В маленькой комнатке, где они уединились перед церемонией, все было иначе. Каждое движение ее тела, каждый жест были ему понятны. Тогда они оба были охвачены вихрем восторга и наслаждения. Ему хотелось это повторить.

Он поцеловал невесту, сначала нежно, потом более требовательно, ощущая ее трепет, прижимая к себе чуть крепче, чем предписывали приличия. Он знал наверняка, что Бриттани тоже вспоминает о моменте страсти перед церемонией.

– Почему бы тебе не сделать мне татуировку со своими инициалами? Чтобы все наверняка знали, что я принадлежу тебе.

– Это просьба или очередной вызов?

Прежде чем она успела ответить, он отошел на шаг и представил публике новоявленную жену, свою королеву, что бы злые языки ни говорили о ней. В эту минуту он не мог заставить себя думать ни о чем другом, кроме как о приближающемся медовом месяце. Никогда прежде он не хотел ни одну женщину так сильно. И ни одна из его кратковременных подруг не стала женой. Мысль эта не оставляла его, пока молодожены шли вдоль рядов церковных скамеек по направлению к выходу, где сияло яркое итальянское солнце. Крохотное слово «жена» эхом отдавалось в его мозгу. Кайро даже испытал нечто вроде укола совести оттого, что на миг позволил себе забыть о единственном желании, снедавшем его с детства, – вернуть себе утраченный трон и страну. Он потерял голову от улыбки Бриттани, освещавшей все вокруг.

Праздничный завтрак был накрыт в главной башне старой крепости на причудливо украшенных столах. Кайро знал, какие бы чувства ни обуревали его в данный момент, нельзя было забывать о роли. Возможно, эта свадьба стала самым важным из всех его представлений на публике.

– Я уж и не рассчитывал, что доживу до того дня, старина, когда ты женишься, – пьяно осклабившись, обратился к Кайро один из его якобы лучших приятелей, обнимая за плечи. Гарри Марбери, отпрыск одного из старинных родов Англии, в равной степени известный своим благородным происхождением и числом попранных моральных принципов. Кайро обычно видел насквозь его нехитрые уловки, что не свидетельствовало об исключительном уме молодого англичанина. – Хотя, честно говоря, не вижу смысла. Одно дело, когда кто-то женится ради сохранения престола, но ведь твое королевство давно не принадлежит тебе, Кайро, какие бы слухи ни ходили о старом вояке, который якобы вот-вот испустит дух. Зачем было устраивать весь этот маскарад?