Любовь и тайна - Элизабет Хой Страница 20

– Нет. В столовой наглухо забиты ставни, сказала миссис Мёрфи, и ей не хотелось их открывать.

Конн искренне поразился.

– Что-то не похоже на старушку Мёрфи. С чего это она вдруг вздумала меня не слушаться? Видно, придется самому устроить для вас экскурсию по Дэррили-Хаус. В столовой как раз висят работы Огастеса Джона. На них стоит взглянуть. Когда этот художник однажды заехал в наши края, он как раз гостил в доме Роанов. Он написал два замечательных портрета мальчиков.

– Детей Роанов? – охрипшим от волнения голосом переспросила Дженнифер.

Конн кивнул:

– Да, замечательный портрет маслом Джона и Джеффри в гостиной Дэррили-Хаус. И набросал карандашом портрет младшего сына, Мартина. Только голову и плечи. Удивительно, почему только старая миссис Роан не уничтожила картину после своей знаменитой ссоры с сыном. Ведь Мартина с позором выставили из дома. Она тогда сожгла все его вещи и вообще все предметы, напоминавшие ей о младшем сыне, – одежду, книги, фотографии... По крайней мере, ходили такие слухи...

Против воли Дженнифер сжала кулаки. Она попыталась успокоиться или хотя бы спрятать свое волнение от собеседника.

– Но почему? Что же он такого натворил, чтобы заслужить изгнание? – Девушка старалась, чтобы ее голос звучал спокойно, выражая лишь легкое недоумение и любопытство.

– Мартин был паршивой овцой. – Конн слегка пожал плечами. – Во всех семьях такие есть. Не подходил он под высокие стандарты благородного семейства. Опозорил свой школьный галстук, разбил сердце своей бедной матери. Вот что натворил юный Мартин. – Он посмотрел на свою спутницу долгим задумчивым взглядом. – А то, что случилось с ним потом, – совсем уж неприятная история. Она не предназначена для ваших деликатных ушек.

Конн крутанул руль, объезжая большого серого пса, дремлющего прямо посреди дороги. До деревни оставалось всего полмили. Вскоре показались дома. Испуганные куры бросились врассыпную перед машиной, а гуси зашипели, вытягивая длинные белые шеи.

– Вам не надо ничего купить? – поинтересовался Конн.

Дженнифер с трудом сглотнула.

– Нет, спасибо, – ответила она механическим голосом.

История «не для ее деликатных ушек»... Но рано или поздно, она все-таки узнает правду. Она ведь уже так близка к разгадке тайны своего отца. Сначала разговор с миссис Мёрфи, теперь вот с Конном... почему все они как один отказываются говорить о Мартине Роане? Какое ужасное преступление совершил ее отец, чтобы заслужить такое к себе отношение? Дженнифер было тяжело на душе. Слепнущими от подступающих слез глазами она разглядывала пейзажи за окошком автомобиля, только бы не встречаться взглядом с О'Кэрролом. Из окошка ближайшего домика высунулась разлохмаченная голова Мамаши Мэгги. Она радостно помахала им рукой.

– Вот старая карга, – не удержался Конн. – Не прошло и полмесяца, как она уже профукала последний грош из своей пенсии. Вчера ко мне в офис почтальон принес письмо от нее. Представляете, она просит меня выдать ей аванс за следующий месяц. Надо будет заехать к Мамаше Мэгги, когда буду возвращаться из коттеджа.

Значит, Дженнифер не удастся сегодня услышать больше ни единого слова о Роанах? Она удрученно вздохнула.

– Надеюсь, вы не откажетесь от стаканчика шерри? – робко предложила девушка, выходя из машины у калитки коттеджа.

– Увы, не могу. Знаете, я бы с удовольствием... – В дымчато-серых глазах Конна отражалась внутренняя борьба. За его долгим взглядом скрывалось нечто большее, нежели разочарование от невозможности выпить стаканчик ликера.

Дженнифер стойко выдержала его взгляд. Молчание затянулось, казалось, на целую вечность.

– А ваш шерри не может обождать? – наконец спросил Конн извиняющимся тоном. – Например, до завтрашнего вечера?

Девушка быстро уцепилась за это предложение.

– Приходите ко мне на ужин, – предложила она. – Миссис Филан сказала, что ее сын может поймать для меня лосося в озере в любое время, стоит только попросить его. Мы могли бы отведать жареной рыбы... а потом шоколадного мусса.

Его лоб разгладился, грусть во взгляде сменилась радостью.

– Завлекаете меня шоколадным муссом? – спросил он с усмешкой. – Я бы согласился и на рисовый пудинг.

– Да не... завлекаю я вас, – с трудом проскрипела Дженнифер, чувствуя, как заливается краской. – Я просто хочу поблагодарить вас за прекрасный вечер...

– Не продолжайте, вы так все испортите – перебил ее Конн. – Можно подумать, будто я испытывал от этого невыносимые мучения. – И он расплылся в улыбке.

– Ну конечно же нет, – окончательно смешалась Дженнифер. – Я хочу, чтобы вы пришли завтра ко мне на ужин.

– В таком случае вы назначаете мне свидание, – легкомысленным тоном заметил Конн.

Знал бы он, как важен для Дженнифер этот ужин... Ведь это последний шанс возобновить разговор о семейных тайнах Роанов.

Когда Конн О'Кэррол, уехал девушка почувствовала себя одинокой и беззащитной. Она боялась идти в дом, где в нижнем ящике комода ее дожидалось мерзкое анонимное письмо. С каким облегчением Дженнифер отдала бы его Конну и рассказала бы ему все о себе. Он сразу бы решил, что делать. Но тайны прошлого отца сдерживали ее порывы, нагоняя неотвязный страх.

История не для деликатных ушей...

Дженнифер почувствовала себя невероятно уставшей. Она не выспалась, ей необходимо было хорошенько отдохнуть. Переступив порог, девушка захлопнула дверь, отрезав себя от дневного света. Здесь ей предстояло встретиться с судьбой. Она не знала, с чем ей предстоит столкнуться, и это неведение пугало больше всего. Никогда раньше Дженнифер еще не была такой одинокой!