Островок рая - Марджери Хилтон Страница 20

— Ты несколько лет скитаешься с камерой на плече. Что заставило тебя выбрать эту профессию?

— Не то чтобы я сознательно выбрала ее, — ответила Джен после небольшой заминки. — Просто так получилось.

— Ты внештатный фотограф?

— Сейчас — да, последние три года.

— Должно быть, ты исколесила полсвета? — поинтересовался собеседник.

Девушка кивнула.

— Средний Восток, Афганистан, — начала перечислять она, обхватив руками колени. — Почти всю Европу. Затем Карибские острова — это была незабываемая поездка. А сейчас, как видишь, острова Тихого океана. Меня тянуло отправляться все дальше и дальше.

— Для начала неплохой километраж. Как насчет Южной Африки? — спросил Ник с нарастающим интересом.

— Ее я запланировала на следующий год. Но теперь… — Путешественница удрученно вздохнула.

Мужчина задумчиво изучал ее лицо сквозь серую спираль табачного дыма.

— Ты все еще молода.

Когда она промолчала, Ник с легкой усмешкой вынул из кармана фотографию и передал Джен:

— Вот в чем причина, наверное?

Девушка взглянула на мерцающее в пламени костра лицо Роджера и быстро спрятала фото в карман юбки.

— Это должно было быть завершающим штрихом моей карьеры, на некоторое время. Мое последнее, заключительное путешествие, — проговорила она.

— Решила построить семейный очаг?

— Можно и так сказать.

— А ты в нем уверена? — вдруг спросил собеседник.

— Да, — непроизвольно ответила Джен.

Во взгляде Ника сквозило недоверие.

— Не знаю, уверена ли ты в самой себе.

Спутница резко подняла голову и уставилась на него:

— Что ты хочешь этим сказать?

Он громко засмеялся:

— Только то, что говорю. Скажи мне, когда ты боролась за глоток воздуха, барахтаясь в зыбучих песках, ты мечтала, чтобы этот парень оказался рядом и вытащил тебя?

— Что за дурацкий вопрос! — возмутилась девушка.

— Не такой уж и дурацкий, если ты сама задашь его себе.

Через минуту колебания Джен тихо призналась:

— Если честно, я вообще не думала в тот момент о Роджере. Пытаясь спастись, я вспомнила о Мейсене.

— Мейсене? — удивленно переспросил собеседник. — А кто он такой?

— Мейсен Олбени.

Услышав это имя, Ник быстро обернулся, и по блеску в его глазах Джен поняла, что он был знаком с этим человеком.

— Да, исследователь и археолог. В первое свое странствие я отправилась с ним в Ирак… когда мне было восемнадцать.

Путешественница заколебалась, стоит ли рассказывать дальше. Увидев, что мужчина погрузился в воспоминания, Джен расслабилась и начала припоминать анекдоты, изредка прерываясь, чтобы ответить на вопрос Ника. Когда она замолчала, приятель вышел из задумчивости и произнес:

— Так вот кто пробудил в тебе страсть к путешествиям. Я много слышал о Мейсене Олбени и изрядно удивлен, что он взял с собой девушку-подростка, позволив ей одной работать над фотографиями для своей книги. Многие считают его женофобом.

— Он до сих пор такой, — подтвердила Джен с улыбкой. — Я практически приползла к нему на коленях, умоляя дать мне шанс.

— Неужели? — сухо заметил Ник. — С тех пор ты сильно изменилась. Как вы ладили друг с другом?

— Просто отлично. Мейсен был нужен мне, а я была необходима Мейсену. Он был боссом, а я всего лишь фотокамерой на двух ногах. После этого я отправлялась с ним еще в три исследовательские поездки, — с гордостью добавила девушка. — А потом он поселился в Греции, чтобы подготовить материал для книги об истории греческой и римской архитектуры.

— Понятно, — бросил мужчина, не отрывая взгляда от огонька на кончике своей сигареты. — А до того, как началось это взаимовыгодное сотрудничество, чем ты занималась? Для того чтобы работать вместе с Мейсеном Олбени, согласись, требуется определенная квалификация.

Собеседница опустила глаза, нежная улыбка, появившаяся на ее губах под влиянием сентиментальных воспоминаний, теперь угасла.

— Сначала я работала на побегушках у Фила Дэррисанда, специалиста-портретиста, — медленно начала она. — Фил многому научил меня. Я была практиканткой, поэтому трудилась почти даром. Когда было много заказов, приходилось засиживаться до утра.

— Что ж, это самый старый и проверенный способ овладеть профессией и стать настоящим мастером, — согласился Ник. — Начинаешь с самого низа и поднимаешься со ступени на ступень, добиваясь совершенства.

— Да, — печально отозвалась Джен. — Именно это я повторяла себе, пока убиралась в студии и мыла полы в коридоре. А утром заявлялся Фил с красными, опухшими глазами после бурной ночи, в дурном настроении и винил меня во всем, что шло наперекосяк.

— Очаровательный характер.

— В этом-то и вся беда… Он мог быть действительно милым и очаровательным, когда ему это было позарез нужно. А я была такой же наивной, как и все остальные. Я таяла от его чарующих улыбок и комплиментов, иначе бы не проработала на него так долго. В Лондоне много других хороших фотографов.

— Мне кажется, ты была в него влюблена, — сочувственно проговорил Ник.

— Нет. Влюблялись его клиентки, молодые и старые, причем с завидным постоянством, — ответила девушка с оттенком горечи. — Должна отдать ему должное, как фотограф он был настоящим волшебником. Фил хвастался, что может заставить камеру лгать. И ему никогда не приходилось делать повторные снимки. Некоторые из портретов в его студии были неприкрытой лестью, но клиентам они нравились.

— Похоже, его клиенты были старыми и уродливыми.

Она глубоко вздохнула:

— Именно так Фил обычно и говорил, когда проявлял снимки в темной комнате. Жестокие, циничные фразы, над которыми я должна была смеяться. Я никогда не пыталась притворяться сентиментальной, чувствительной особой, но его слова мне никогда не нравились.

— И поэтому ты покинула студию и ее хозяина, оставшись без иллюзий и решив зажечь свою звезду на небосклоне…

Девушка кивнула и погрузилась в молчание. Слова Ника были недалеки от истины. Джен не могла заставить себя рассказать товарищу о последнем разговоре с Филом Дэррисандом. Тем более она не могла поведать ему об оскорбленных нежных чувствах и разбитых иллюзиях, обо всем случившемся вечером почти шесть лет назад.

Тогда она была юной, невероятно наивной и безнадежно инфантильной. Поэтому-то она и не смогла отклонить безумное предложение Фила Дэррисанда, которое он сделал тем вечером. Джен была ослеплена успехом, ее впервые признали как профессионального фотографа, и ей хотелось отблагодарить Фила за помощь, благодаря которой она праздновала триумф. Во взгляде фотографа зажглась искра интереса, когда он увидел восхищение в горящих глазах застенчивой ассистентки. Дэррисанд никогда раньше как будто не замечал, что его впечатлительная поклонница невероятно привлекательна, не замечал до того момента, как после бутылки шампанского они уединились в его небольшой квартире над студией.