Непреодолимое влечение - Мирра Хьюстон Страница 20

На следующий день, во время прогулки по лесу всей компанией, Вероника вызвалась показать Деймону вид на озеро с высокого холма. Джулия пыталась увязаться за ними, но Вероника твердо ответила «нет». Сестра все больше ее раздражала своими усмешками, подмигиваниями, двусмысленными намеками. Если бы Деймон ничего для Вероники не значил, — другое дело, тогда она посмеялась бы вместе с сестрой. Но, увы, он значил для нее даже слишком много.

По дороге на холм Деймон не сказал ни слова. Крутая тропа пролегала среди ельников, сверкающих пестрыми листьями кленов, серебристого переплетения голых березовых ветвей. На гребне, где скалы проступали сквозь верхний слой почвы, деревьев было меньше. Вероника привела Деймона на гранитный уступ, с которого было видно все озеро — блестящее, словно брошенное на яркий пушистый ковер зеркало.

Деймон долго смотрел на озеро, потом мягко проговорил:

— Тебе повезло, что ты здесь живешь.

А ты хотел бы здесь жить? Вероника потрясла головой, отмахиваясь от невольно пришедшего на ум вопроса, зная, что в нем кроется угроза перейти все допустимые границы.

— Посмотрела бы я, что бы ты сказал зимой, — отозвалась она.

Но эта фраза привела ее к другому открытию — шокирующему. Веронику вдруг охватило предчувствие неизбежной потери и неизведанного еще одиночества. Это ее-то, Веронику Филдинг, которая всю жизнь была одиночкой и этим гордилась!

Это злило. И пугало.

— Сама понимаешь, — решился Деймон, — мы не сможем так часто видеться, когда наступит зима.

— Знаю. — Невероятно, но Вероника уже по нему скучала. Внутри появилась какая-то ноющая пустота. Начиная игру, она не рассчитывала на то, что они так привыкнут друг к другу. — Но я не хочу сейчас об этом думать.

— Если дороги будут в порядке, ты сможешь в любое время приезжать в Лондон, может, на поезде…

Это будет не то, но все равно Вероника кивнула, сжимая его пальцы.

— …и оставаться сколько захочешь, — закончил Деймон. Придвинулся ближе и голосом глубоким и мягким, как мех, заговорил ей на ухо: — Я продержал бы тебя у себя всю зиму, если бы ты мне позволила. В моей постели, как медведя в берлоге. Мы вместе впали бы в спячку и просыпались бы только ради любви. — Его губы, едва касающиеся ее кожи, и произносимые им слова завораживали Веронику. — Мы бы любили и спали, любили и спали…

Вероника не выдержала и впилась в его искушающие губы. Поцелуй терпкий — как кислые дикие яблоки. Она просунула язык в его теплый рот, потом убрала и прикоснулась языком к губам Деймона.

— Ммм, крошка моя, — простонал он. — Мой медвежонок.

Их губы снова встретились. Вероника тонула в его поцелуе — горько-сладком, испытующем, голодном. Деймон ласкал ее язык своим.

— Знаю, что я жадный, — сказал он, — но я хочу тебя все время. Обещай мне, что придешь ко мне в следующий выходной, когда будешь в городе. Обещай, что придешь.

— Приду. — Вероника была согласна на все. — Обещаю.

Она не могла сопротивляться своему вожделению и не видела для этого никаких причин. Что, если все ее будущие воскресенья станут пустыми? Ноющими. Она хотела впитать в себя как можно больше — каждое прикосновение Деймона, каждое его слово, каждую мысль, — собираясь с силами на всю неделю. Когда они сходились, это было подобно землетрясению. При мысли о разлуке ее сердце сжималось.

И ты все еще не хочешь впустить его в свое сердце? — сердито спросил внутренний голос.

Иначе он займет собой все, ответила Вероника.

Деймон оторвался от ее губ и поцеловал в кончик носа.

— Каждый день без тебя бесконечен.

— Каждая минута.

— Тогда почему мы расстаемся?

Они встретились глазами.

— Ты знаешь почему, — прошептала Вероника.

Взгляд его как будто проникал в самое ее сердце.

— Дом? Карьера? Разве мы не сможем как-нибудь все это устроить?

Она покачала головой, отказываясь говорить на эту тему.

— Дело не в этом.

Он смотрел вдаль, на небо, поверх макушек деревьев.

— Я знаю, что ты… — Серебряный блеск его глаз затуманился, они стали скучно-серыми. — Ты не готова, — тихо сказал Деймон.

— Не готова? Минуточку, Деймон. Что ты такое говоришь? — Чувствуя, что вот-вот потеряет самообладание, она не осмелилась замолчать, чтобы позволить ему ответить. — Дело не в том, готова ли я. Готова к чему? Мы ведь договорились, не так ли? И никакая готовность здесь ни при чем.

— Разумеется, — спокойно — слишком спокойно — отозвался он. — А то, что с тобой сейчас творится, — просто осенняя депрессия.

Вероника чувствовала, что он слишком легко согласился, но не знала, как возразить, не произнося тех слов, которых они оба избегали. Она засунула руки в просторные карманы брюк. Нет. Незачем еще раз говорить о невозможности любви.

Они оба знают, как обстоят дела.

Их разделяют тысячи миль.

Аннет и ребята отправились на рыбалку, Джулия уехала в Лондон. Веронике и Деймону досталась лодка.

Она сидела напротив него, расправив плечи, сведя колени, вцепившись в сиденье так, что побелели костяшки пальцев. Янтарные волосы окружали ее лицо солнечным ореолом. Волнистые пряди трепал ветерок. Сдвинув брови, она молча смотрела на Деймона — тот греб, откровенно наслаждаясь даваемой мышцам работой. Тем, что мог вложить всю энергию в весла, тем, что его отвлекало жжение в напрягающихся мускулах плеч.