Ночь со звездой гламура - Светлана Лубенец Страница 20

После «прикида», который окончательно разочаровал Инну в собственной обуви, она со всех ног помчалась в магазин под народным названием «Растаможка», где купила новые туфли за смешные пятьсот шестьдесят рублей. Времени оставалось впритык: только-только накраситься. К волосам цвета воронова крыла Инна никак еще не могла приспособиться. Вся ее косметика, рассчитанная на каштановый колер, не годилась. Вчера она купила алую помаду и жемчужно-серые тени, но когда нанесла краску на лицо, аж присвистнула от отвращения к себе: в таком виде – только на панель. В конце концов, после промокания губ ватными дисками и нанесения сверху коричневой помады удалось смягчить ненужную алость губ. Инна еще раз сбрызнулась духами с непонятным названием и вылетела из дома.

Уже на подходе к метро у нее начала дико болеть голова. От духов. От их мощного шлейфового запаха некуда было деваться. В срочном порядке Инна купила бутылку минеральной воды без газа и попыталась осторожно, не привлекая к себе внимания прохожих, носовым платком стереть с шеи духи. В конце концов носовой платок насквозь пропитался ароматом, от которого у Инны голова уже не просто болела, а шла кругом. Она выбросила платок в урну, купила в ларьке у эскалатора анальгину и выпила таблетку, запив ее последним глотком воды из бутылки. На подходе к электричке Инна поняла, что новые туфли здорово трут ноги. Обе. Правая туфля – пятку, левая – мизинец. Стараясь ступать правой ногой на носок, а левой – на пятку, она, хромая на обе ноги, проковыляла в вагон. Сесть было некуда, и Инна так и стояла до нужной ей остановки, опираясь правой ногой на носок, а левой – на пятку и согнувшись от напряжения крючком, будто уже началось превращение в ту самую страшную горбунью, которую она совершенно некстати зачем-то вспомнила дома.

Не без труда выбравшись сначала из вагона, а потом с эскалатора, Инна поняла: дальше идти не в силах, разве что босиком. Хорошо, что в последнее время почти на всех станциях метро имелись аптечные киоски. Инна купила несколько пластинок бактерицидного пластыря и очень глубоко задумалась над тем, где ей снять колготки, чтобы налепить пластырь на натертые до крови места. По всему выходило, что негде. Инна совсем было упала духом, но обнаружила у метро целую батарею голубых кабинок-пеналов платных биотуалетов. Никогда в жизни она не опускалась до подобных способов отправления естественных нужд почти у всех на виду. Утешив себя тем, что ее естественная нужда в корне отличалась от нужд тех, кто, сунув чирик женщине с кондукторской сумкой на животе, нырял за голубую дверцу, она сделала то же самое.

То, что сегодня не ее день, Инна поняла, когда в нечеловеческой тесноте довольно зловонной кабинки разодрала колготки о собственный же серебряный перстень. Отвратительная дырень активно расползалась во все стороны от правой коленки. Если бы на ней были джинсы, то это бы еще куда ни шло… Но на Инне была стильная узкая юбка. От усилий и расстройства Инна вспотела, и пушистый джемпер стал так безбожно кусать взмокшую кожу, что хотелось срочно потереться спиной о какой-нибудь забор.

В магазине, где можно было купить колготки, не было ни кабинок для переодевания, ни платного туалета. Взмыленная Инна ворвалась с коробочкой второпях купленных колготок в первый же подъезд жилого дома, на дверях которого отсутствовал домофон, а значит, был свободный вход. Долго прислушиваясь к шуму и разговорам за дверями, она все-таки решилась переодеться рядом с квартирой, из которой не раздавалось ни звука. Когда она стояла в углу лестничной площадки с задранной вверх узкой юбкой и наполовину спущенными колготками, дверь как раз этой квартиры открылась, и из нее вышел мужчина лет пятидесяти с толстым портфелем. Инна попыталась вернуть юбку в исходное положение, но она была слишком узкой, чтобы ей повезло это сделать. Мужчина презрительно хмыкнул, позвонил в соседнюю квартиру, и из нее моментально вылетела бравая пенсионерка в байковом халате и фиолетовом перманенте, будто только и ждала за дверью, чтобы кто-нибудь позвонил.

– Полюбуйтесь, Елизавета Петровна! – сказал мужчина, тыркнув в сторону Инны своим портфелем. – Вот кто, оказывается, гадит в нашем подъезде! А мы-то с вами думали, что это алкаш Шурик из пятьдесят восьмой квартиры!

– Да я ж вам говорила, что это не Шурик! – радостно отозвалась фиолетовая Елизавета Петровна. – Шурик – он же бывший интеллигент! Это он сейчас пьет, а раньше был ответственным работником! – И она с большим любопытством уставилась на Инну, которая уже даже и не пыталась одернуть юбку или натянуть колготки.

– Что же это вы, милочка, гадите по чужим подъездам?! – сурово спросил мужчина с портфелем. – Мы вот сейчас сдадим вас в милицию!

– Я… я… не гажу… – пролепетала Инна и даже обвела вокруг себя ослабевшей рукой. – Вы же видите… все чисто…

– Конечно, чисто! Хорошо, что я вышел, а то было бы… В общем… – Мужчина глянул на часы и снова обратился к пожилой даме с фиолетовыми волосами. – Мне некогда… и так уже опаздываю… поэтому, Елизавета Петровна, я оставляю на вас эту… с позволения сказать… женщину… Если что, звоните Шурику. Он как раз дома и еще не успел выпить… За спичками приходил. Трезвый, как стекло. – И мужчина вызвал лифт.

Когда лифт увез сердитого гражданина с портфелем вниз, Инна натянула колготки, показала Елизавете Петровне дырень на коленке и только что купленную коробочку, на которой были нарисованы стройные женские ножки.

– Видите, что случилось… Я всего лишь хотела переодеться… – обреченно сказала она, уже не веря в возможность счастливого избавления из лап алкаша Шурика, которого непременно вызовут на подмогу.

Елизавета Петровна совершенно бесстрашно подошла к Инне, внимательно осмотрела под ней пол, потом дыру на колготках, потом повертела в руках еще не распечатанную коробочку и сказала:

– То есть вы хотите сказать, что… не… того…

– Не того… – согласилась Инна.

– То есть вы здесь… как бы… по случаю…

– Да… случайно… Негде переодеться… понимаете… а с такой дырой…

Елизавета Петровна еще раз внимательно осмотрела рваные колготки и подтвердила:

– Да… с такой дырой… Но… вы знаете, я на вашем месте постеснялась бы вот так…

– Иногда бывает, что припечет…

– Ну… вообще-то бывает… – кивнула фиолетовой головой пожилая женщина.

– Тогда… может быть… вы меня прикроете… а я все-таки переоденусь? – предложила Инна, когда заметила, что Елизавета Петровна настроена совсем не так воинственно, как мужчина с портфелем, что, в общем-то, было объяснимо. Мужчине никогда не приходилось попадать в ситуации, когда в самый неподходящий момент рвутся колготки.

Елизавета Петровна сначала попыталась растопыриться всем телом, чтобы прикрыть Инну, но потом сказала:

– Слушайте… как вас зовут?

– Меня-то? – оторопела Инна. – Инной… Хотите, я могу и паспорт показать…

– Да ну… – отмахнулась от нее Елизавета Петровна. – Зайдемте-ка лучше, Инна, ко мне в квартиру, а то не ровен час… Шурик выйдет… Ему, думаю, уже давно пора… – И она сделала рукой широкий пригласительный жест.