Две свадьбы - Мари Феррарелла Страница 20

По мнению Мелани, Брюс выглядел порядком измученным. Она посмотрела на мать, гадая, не провели ли они с Брюсом всю ночь вместе? Каждый из них в отдельности был достаточно инициативным человеком. Она уже заметила Лансу, что их отношения внушают определенные подозрения.

Но если они провели ночь вместе, то и мама должна бы выглядеть немного уставшей, разве нет? Несмотря на ее бьющую ключом энергию, не может же быть так, что Брюс выглядит, словно на нем полночи пахали, а мама свежа, как роза.

Мелани обошла стойку и подошла к нему.

— Все в порядке, папа?

У Брюса не было никакого желания объяснять Мелани, что он выглядит таким потрепанным, потому что всю ночь его преследовал голос ее матери. Как бы он это ни преподнес, красиво смотреться такое не будет.

Добродушно улыбаясь, Брюс ответил:

— Со мной все хорошо, просто слишком долго жег ночью электричество.

Возможно, что они все-таки провели ночь вместе, подумала Мелани. Может, этим и объясняется лихорадочное возбуждение матери нынче утром, хотя с Марго никогда нельзя быть уверенной, где кончается ее естественная жизнерадостность и начинается нечто, связанное с конкретными событиями.

Так происходит что-то необычное или нет? Она готова была лопнуть от любопытства.

Нетерпеливо ожидая момента, когда они останутся наедине, чтобы спокойно поговорить, Брюс взглянул на Марго.

— Готовы?

Сумочка в руке, она уже взяла его за локоть.

— Я считала минуты до этого мгновения.

Как ни смешно, хотя ее замечание было явно шутливым, Брюс наполовину верил ему. Ее глаза говорили, что она действительно ждала его. Но часть шарма Марго в этом и заключалась. Внушить каждому мысль о его необыкновенности.

Беда в том, что человек привыкает к такому отношению. Более того, быстро учится получать удовольствие от него. Брюс понимал, что надо последить за собой.

— Увидимся в понедельник, Мелани, — пообещала Марго.

Даже скорее, если я смогу тому поспособствовать, подумала Мелани, глядя, как они удаляются от магазина.

— Вы выглядите усталым, — подтвердила Марго.

Брюс завел машину, но не стал трогаться. Он осознал, что еще не знает пункта их назначения, но, кроме того, надо было решить некоторые неотложные проблемы, повинные в его бессоннице.

— Почему вы не сказали, что на кассетах записан ваш голос? — Он старался, чтобы вопрос не прозвучал обвинением, что оказалось нелегко.

— Извините, я подумала, что вы поймете. Поезжайте прямо, я скажу, где свернуть, — добавила Марго, поскольку он не сделал попытки двинуться с места. — Ведь кассеты надписаны мною, — подсказала она.

Он отъехал от тротуара. Машин было немного.

— Я подумал, это копии обучающих кассет.

Марго прижала руки к сердцу жестом, сделавшим бы честь актрисе времен немого кино, и округлила глаза.

— Вы предъявляете мне обвинение в нелегальной деятельности? Знаете ли, налоговая полиция относится к этому чрезвычайно серьезно. — Уронив руки, она взглянула ему в лицо. Он сидел очень напряженно. Она не могла понять, почему то, что языковые кассеты записаны ею, так его беспокоит. — Да что такое? У вас были проблемы с записями?

Он хотел было свернуть разговор, но решил, что раз уж зашел так далеко, то стоит довести дело до конца.

— У меня не было проблем с записями, проблемы возникли с засыпанием. — Он помедлил, думая, стоит ли признаваться до конца или нет. — У вас не тот тип голоса, который называют убаюкивающим.

Улыбка заиграла у нее на губах. Улыбалось все ее существо.

— Это вы пытаетесь обходным путем довести до моего сведения, что я вас жутко утомляю? — Марго знала, что напрашивается на комплимент, но разок можно и побаловать себя.

— Нет. — Брюс не понимал, почему эти кассеты так его разозлили. Ему требовались колоссальные усилия, чтобы подавить злость. — Я пытаюсь обходным путем сказать, что у вас самый сексуальный голос, который я когда-либо слышал, и я полночи не спал, слушая его.

— В следующий раз попробуйте теплый душ.

Неверно, подумал он. Взглянув на свои руки, он заметил, что они непроизвольно сжались. Он заставил себя расслабиться. В душе его опять происходила борьба. И неизвестно, какого ожидать исхода.

— Теплый душ, — проворчал он, — последнее, что мне требовалось.

Марго сжала губы. Смеяться не время. Прилежно делая серьезное лицо, она спросила:

— Но что-нибудь из записанного в мозги просочилось?

Брюс вздохнул и после раздумья ответил:

— После третьего прокручивания я начал распевать слова, словно заклинание.

Она кивнула. Это все, что ей хотелось узнать. Нет, не все. Еще ее интересовало, куда завели его те самые сексуальные мысли, но это означало бы напрашиваться на неприятности, а у них впереди еще урок.

— Хоть как-то работает. Готовы получить небольшую порцию культуры?

Он бросил на нее быстрый взгляд, поднял брови.

— Итальянской?

Ее выражение было совершенно невинным.

— Какой же еще? Поверните на следующем светофоре.

Он сдвинул брови.

— Мы направляемся в Центр искусств?

Она кивнула, надеясь, что он не знает, какой спектакль дают. Или если знает, то не будет упрямиться.

— Лучшее место для приобщения к культурным ценностям.

Все вокруг него, вся аудитория, казалось, затаив дыхание, внимала разливам гремящей музыки и зычных голосов, низвергающихся со сцены.

Хотя освещение сцены было приглушенным, изображающим ночь, Брюс чувствовал, как нарастает головная боль. Она зародилась уже тогда, когда он уселся на свое место. Он неохотно согласился, уступая пожеланию Марго, хотя и был уверен, что придется пострадать. До этого он никогда не был в опере, но приблизительно приравнивал зрелище к присутствию на публичной казни. Чтобы узнать, что именно ему не понравится, ходить не надо.

Во время благословенного перерыва, пока крикуны на сцене пытались отдышаться, он наклонился к Марго и прошептал ей на ухо:

— Это не то, чего я ожидал.

Она постаралась не реагировать, когда его теплое дыхание коснулось ее кожи, согревая, обдавая жаром. Продемонстрировав поразительную выдержку, она повернулась к нему.

— А что вы подумали, когда я сказала о культуре?