Любовь на Утином острове - Марианна Лесли Страница 20

Дженифер медленно поднялась с постели, встала на пол, чувствуя боль во всем теле от синяков и ссадин, полученных во время бури. Она прошлепала к окну и стала глядеть вслед Алану, который, втянув плечи и слегка наклонившись вперед, медленно шел против ветра по направлению к берегу. Лицом к лицу со стихией он казался несгибаемым. Но он совершенно ясно и недвусмысленно дал ей понять – вчера резко и грубо, сегодня спокойно и ласково, – что у них нет никакого будущего. Умом она понимала это, понимала и принимала мудрость его решения. Он появился здесь на время. Он здесь чужой, как появился, так и исчезнет. Она знала это, но почему-то постоянно об этом забывала.

Она прижалась лбом к холодному стеклу и стала размышлять о непостоянстве судьбы. Судьба привела к ней Алана. Она же заберет его обратно, как всегда забирала у нее все, что ей было дорого: маму, отца, «Кедры».

Ну что ж, ее проблемы это ее проблемы, они не имеют к нему никакого отношения. И она не решит их, если станет хандрить или, как правильно заметил Алан, убегать от них.

Дженни отвернулась от окна. Он прав. Пока не утихнет ветер, им придется остаться здесь, на острове. Даже если лодку удастся починить, плыть на этом ненадежном суденышке по бурным водам озера чистое безумие и ненужный риск. Можно поспорить на что угодно, что в ближайшее время больше никто не появится на острове. Пройдут дни, прежде чем кто-нибудь их хватится. Когда же обнаружат их пропажу и сообразят, что они потерялись где-то на озере, нет никакой гарантии, что их сразу найдут – вдоль побережья разбросаны десятки островов. То, что Алан нашел ее, просто невероятное везение, улыбка судьбы.

Вот и снова это слово – судьба. Она поблагодарила Бога за эту малость.

Вспомнив, что она хочет есть, Дженифер порылась в сумке с едой, извлекла оттуда пирог и съела его, затем легла в постель и заснула.

Проснулась Дженни от запаха свежесваренного кофе. Ее ожидало новое испытание. Волнение поднялось у нее в груди, когда она открыла глаза и увидела, что Алан Маклей умывается. Возможно, приличия требовали, чтобы она отвела взгляд, но восхищение взяло верх. Она лежала, не шевелясь и затаив дыхание, следила за ним взглядом и радовалась, что он об этом не знает.

Раздетый по пояс, в приспущенных на бедра джинсах, Алан стоял перед маленьким зеркальцем, подвешенным над рукомойником. Он как всегда опирался на здоровую ногу. Русые волосы были мокрыми и растрепанными после недавнего мытья. Маленькая капелька, выползшая из-под полотенца, обмотанного вокруг шеи, медленно скатывалась между лопаток.

Дженни старалась не дышать, наблюдая, как капля сползла по спине и исчезла под поясом джинсов.

То, что было плохо различимо прошлым вечером при свете лампы, стало великолепно видно при ярком дневном свете, струящемся через окна. Алан – настоящий мужчина с головы до ног. Каждое движение мускулистой руки, каждый как будто вылепленный участок его торса говорили о силе и уверенности.

Она нервно сглотнула, восхищаясь силой, скрывающейся под его гладкой кожей, затем заметила шрам на боку, начинающийся под ребрами и уходящий вниз.

Восхищение переросло в возбуждение, но Дженни строго напомнила себе, что подглядывать нехорошо. Она заставила себя перевести глаза на его отражение в зеркале. Все еще не зная, что она наблюдает за ним, он достал бритву – бог знает, где он ее раздобыл, – и начал бриться.

Сухожилия на шее напряглись, когда он вытянул шею и провел бритвой от впадинки у основания горла до конца подбородка. Выбрив щеки и верхнюю губу, Алан сполоснул бритву и отложил ее в сторону. Стащив полотенце с шеи, он обтер оставшееся мыло и промокнул появившиеся после бритья порезы.

Наблюдая за ним, Дженни подумала, что в сравнении с лощеными красавчиками-моделями, рекламирующими всевозможные товары и услуги в глянцевых журналах, Алан явно выигрывает.

У него была очень смуглая кожа, крепкие, рельефные мышцы, узкие бедра и длинные ноги, а в пронзительных серых глазах светился ум, и это в Алане Маклее было не менее привлекательным, чем его мужественная, суровая красота.

Дженни нервно заерзала под одеялом, и эти звуки привлекли его внимание. Он бросил взгляд в ее сторону.

– Привет, – сказал он и в последний раз вытер лицо полотенцем. Стоя к ней спиной, он набросил на себя фланелевую рубаху.

– Привет, – ответила она, почувствовав легкий аромат цветочного мыла и запах смолы из очага. Потом медленно села на постели, наблюдая, как одним, чисто мужским жестом он расстегнул молнию и засунул края рубашки в джинсы. Она почувствовала, что у нее пересохло во рту.

– Тот, кто в последний раз останавливался здесь, – сказал Алан, – был настолько любезен, что оставил несколько весьма полезных вещиц, в частности мыло и бритву. А нарубленных дров здесь столько, что можно пережить целую зиму. Кроме того, я обнаружил кофе и кое-что из продуктов. – Он прошел в угол комнаты, служившей кухней, и налил ей кофе из старого кофейника. – В подвале есть консервы, не то чтобы очень много, но тем не менее… Например, консервированные ананасы. Хочешь ананасов?

– Ужасно хочу! – призналась она.

Он усмехнулся.

– Я так и думал.

Его низкий, немного резковатый голос пробудил в ней воспоминания о том, каким он был вчера вечером. Грубый и жесткий, как наждачная бумага, когда злился, и нежный и ласковый, словно весенний дождь, когда держал ее в своих объятиях.

Отодвинув воспоминания в сторону, она откинула одеяло. Он тут же оказался рядом и поддержал ее, помогая встать.

– Не спеши, у тебя может немного кружиться голова, – предупредил он.

Она и кружится, но только не от слабости, а от твоей близости, подумала Дженни, но ему знать об этом не нужно.

– Алан, со мной все в порядке, – отрезала она. – Перестань носиться со мной словно курица с яйцом. Я сама во всем виновата, вот и расплачиваюсь за собственную глупость. Хуже того, и тебя втянула.

– Каждый человек совершает в своей жизни глупости под влиянием обстоятельств или еще по каким причинам, так что, если это тебя утешит, знай, что ты не единственная.

– Спасибо за утешение, – пробормотала она и подошла к огню. – Надо посмотреть, что вон в тех банках на полках. Мне кажется, там должны быть крекеры и супы быстрого приготовления. Правда, сейчас Таккеры уже не наведываются так часто на остров, как во времена моего детства, но их сын приезжает. Он обычно делает все необходимые запасы и появляется здесь каждый год в октябре на уик-энд.

– Запасливый малый, – констатировал Алан. На полках он обнаружил множество всего – от крекеров и пачек с супами до сухого молока и яичного порошка. Нашлось даже немного муки. – Надо будет не забыть поблагодарить сына Таккеров. Конечно, это не ресторан, но с голоду мы не умрем, это точно. А эти старые мокасины, которые я обнаружил в коробке, гораздо удобнее моих мокрых ботинок.

Дженни улыбнулась.

– Как поживают каяк и лодка? – спросила она, стараясь не думать о его привлекательности и той свежести, которая исходит от него.