Святость и соблазн - Хелин Вэлли Страница 20

— И никак иначе?

— И никак иначе, — подтвердила Флоренс, вернув ему улыбку и, поднявшись, начала складывать использованные тарелки в стопку.

Встав, Остин и Энтони поспешили удалиться под предлогом осмотра последних переделок в доме, оставив хозяина с гостьей наедине.

— Как крысы, покидающие тонущий корабль! — крикнул Руперт им вдогонку.

— Вероятно, я должна извиниться, — сказала Флоренс. — Мне вовсе этого не хотелось.

Обогнув стол, он взял у нее тарелки и, прижав стопку одной рукой к груди, одобряющим жестом положил другую Флоренс на плечи.

— Не переживайте, не стоит. Если бы Остин или Энтони вдруг оказались на вашем месте, они вряд ли бы сумели держаться с таким же достоинством, как вы.

Подушечкой большого пальца Руперт коснулся пульсирующей жилки на ее шее, выдающей, до какой степени действует на нее его близость.

— Кроме того, — пробормотал он, — мы уже договорились о том, что…

Флоренс нервно рассмеялась, прекрасно понимая, что шутит с огнем. Но разгорающееся внутри желание уже не позволило бы ей отступить.

— Вы действительно хотите продолжить эту игру? — спросил Руперт.

Многозначительная усмешка на его лице, вместо того чтобы напугать, только придала ей смелости.

— Когда я играю, — ответила Флоренс, — я рассчитываю на выигрыш, даже когда окружающим кажется, будто я лишенное воли слабое и изнеженное существо.

Заметив, что вымазался в жире, Руперт поставил тарелки в раковину и медленно стянул через голову испачканную майку, обнажив загорелый мускулистый торс.

Флоренс захотелось ощутить под своими пальцами гладкость его кожи, прижаться губами к его груди. Но пока она раздумывала и сомневалась, Руперт обнял ее, прижав спиной к холодильнику.

— Я тоже, — прошептал он, горячо дыша ей в ухо. — Я тоже предпочитаю выигрывать, но при этом никогда не скрываю своего намерения.

Почувствовав прикосновение его губ к мочке своего уха, Флоренс задрожала.

— В такие моменты я не в состоянии думать… ни о чем, — прерывисто прошептала она и испугалась: а не стала ли имитация страсти частью ее натуры? Но нет, сейчас, похоже, в ней говорили истинные чувства.

— Не надо думать, все и так ясно…

Флоренс кивнула. Страха как не бывало, его сменило другое чувство, которого она, кажется, не испытывала давно, очень давно. Ей хотелось опять оказаться в его объятиях, хотелось ощутить соприкосновение их тел, хотелось, чтобы он поцеловал ее. Это желание было таким сильным, что она бросила почти умоляющий взгляд на его губы. Потом заглянула в его глаза.

Воцарилось молчание, а затем между ними как будто проскочил электрический разряд.

— Флоренс… — Его голос был едва слышен.

Голова Руперта склонилась к ней. Она закрыла глаза, и его губы коснулись ее, поначалу нежно, испытующе. Флоренс не сразу ответила на поцелуй, наслаждаясь движениями его губ, легкими и умелыми движениями опытного любовника.

Сердце билось тяжело и гулко. Ей казалось, как будто внутри нее что-то медленно плавится, ее бросало то в жар, то в холод. Затем поцелуй из нежного превратился в страстный, и неожиданно для себя она ответила на него с пылом, настолько поразившим ее, что Флоренс в замешательстве отшатнулась.

— Простите…

Несмотря на то что ей не хватало дыхания, она инстинктивно прикрыла рот тыльной стороной ладони, как бы пытаясь сохранить на губах жар его поцелуя, и неуверенно взглянула на Руперта. Но, увидев, что он пристально наблюдает за ней, неловко уронила руку и, смутившись, отошла подальше.

— Этого… этого не должно было случиться, — с трудом выдавила она из себя, с некоторым беспокойством ожидая его реакции.

Губы Руперта медленно растянулись в улыбке.

— Я другого мнения.

— Это было неправильно… было ошибкой, — продолжала настаивать Флоренс, однако голос ее звучал весьма неуверенно.

Он опять улыбнулся, глядя на нее с нежностью.

— Ну, если вы так считаете…

— Но сюда могут войти Остин и Энтони. — Она порывисто отвернулась от него.

Вот это уже был весомый аргумент. Испытывая разочарование, но чувствуя справедливость ее замечания, он вышел из кухни. И понял, что из всех возможных путей на свете для него сейчас есть только один — в ванную, под холодный душ.