Сладкое лекарство от бессонницы - Шарлотта Филлипс Страница 20

Алекс набрал в сложенные ладони воды и прижал их к лицу, лихорадочно раздумывая, что же теперь ему делать. Надо же было так по-дурацки заснуть! Ларины объятия оказались настолько сладкими, что он расслабился и даже не вспомнил о ночных кошмарах. Теперь он сгорал от стыда за то, что мог сделать или сказать во сне, к тому же он так напугал ее, что она плеснула на него водой. В любой другой ситуации это было бы даже забавно.

Первое, что ему захотелось сделать, – это сбежать. На высокой скорости. Он собирался поразвлечься немного, а не сближаться с девушками настолько, что ему стало небезразлично, что они о нем думают. С Ларой он как-то упустил этот момент из виду. Сейчас было бы разумнее всего подвести черту под их отношениями. Стать снова обычными соседями, которые болтают на кухне ни о чем за чашкой кофе. Но при мысли о том, что он будет видеться с ней лишь мельком, его кольнуло непонятное разочарование.

Алекс ухватился за края раковины и уставился на свои руки. Он не желал ничего заканчивать. Нужно найти какой-то иной способ справиться с ситуацией. Например, установить некоторую дистанцию. Лучше всего будет просто одурачить ее, заставить поверить, что это всего лишь случайность, а потом избавиться наконец от этих кошмаров.

Он сделал глубокий вдох, вышел из ванной, прошел по коридору и распахнул дверь.

Она уже оделась. Или, лучше сказать, оделась настолько, чтобы дать понять: ночь закончена. На ней было чудесное платье со вчерашней вечеринки, а шикарное белье она перекинула через руку. В другой руке были туфли. Хуже того, на ее лице ясно читалось разочарование. Видимо, в нем. Разве можно винить ее за это? Неужели он действительно считал, что после такого он все еще будет интересен ей? Визжал во сне, как девчонка. Кому это понравится?

– Ты уходишь, – сказал он, подтверждая очевидный факт. В груди разрасталось отчаяние. Господи, он сам все испортил!

– Мне не следовало оставаться. Прошлая ночь была ошибкой.

– Не уходи, – выпалил он. – Прости за то, что отреагировал слишком остро или напугал тебя. Это просто сон, такое у всех случается. Обычно я так себя не веду. – Ну, это было сильное преувеличение, но об этом можно подумать позже. Если ему придется бодрствовать двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, чтобы скрыть от нее свою слабость, он как-нибудь справится с этим. Он протянул ей руку: – Давай вернемся в постель.

Она закатила глаза:

– Значит, ты просто хочешь замять это дело. Предпочитаешь помалкивать, если речь не идет о сексе. Почему меня это не удивляет? – Она сделала шаг к двери, но развернулась и в отчаянии взмахнула рукой: – Проблема не в этом чертовом сне. Твоя реакция – вот что меня тревожит. То, как ты отмахнулся от меня, а потом предложил кровать, как будто хочешь отгородиться от меня сексом и не дать мне узнать тебя лучше. Выпала беспокойная ночь? Нет, дело намного серьезнее. Можешь сколько угодно вешать мне лапшу на уши, уверяя, что это просто сон, но я ведь не идиотка. Это не впервые с тобой происходит, так? Как насчет того раза, когда ты заснул у меня в квартире, – тогда тебе тоже приснился кошмар, разве нет? Именно поэтому ты стараешься не спать. Почему бы просто не признаться, что у тебя проблемы со сном? Неужели ты считаешь, что меня это отпугнет?

Алекс лихорадочно думал, что бы такого ответить и при этом не выглядеть полным идиотом. Он считал, что ничего страшного в тот день в ее квартире не произошло. Она ни разу не упоминала об этом с тех пор. Как же он ошибался! Алекса охватило такое чувство, будто он разделся, а на него внезапно направили прожектор. Он тут же занял оборонительную позицию:

– Что это? Телевикторина – ответь на двадцать вопросов и получи приз?

Ее глаза тут же потухли.

– Нет, это я всего лишь захотела узнать, почему ты отказываешься быть откровенным со мной, и поняла, что ответ мне уже известен. Ты сам выдал его на днях. Ты тоже никогда не встречал подходящего случайного человека, которого можно впустить в свою жизнь. Веселье без последствий. Вот как ты видишь себя, вот как ты видишь все это, да? А я, идиотка, решила, что между нами возникло нечто большее.

Алекс в ужасе наблюдал, как она идет к двери. Неудивительно, что она пришла к такому заключению, если учесть его предыдущее поведение, весь этот бесконечный поток девиц на одну ночь.

– Между нами действительно возникло нечто большее, – бросил он ей вслед.

Лара остановилась. Обернулась на него у открытой двери.

– Тогда докажи это, – сказала она. – Давай сядем прямо сейчас, и ты расскажешь мне все как есть.

Он смотрел на нее, раздумывая, как бы повернуть ситуацию в свою пользу, но так ничего и не придумал. Потому что он точно знал, что она о нем подумает, если он сядет напротив нее и выложит все как на духу о своих ночных кошмарах. О разрыве бомбы, о нарушенном обещании присматривать за робким солдатом, который смотрел ему в рот. О том, что он оказался бесполезным для тех, за чью безопасность безоговорочно отвечал. Молчание тянулось и тянулось, пока Лара не покачала головой.

– Мне нужно работать, – отрезала она.

И дверь щелкнула, закрываясь за ней.

Уход не выглядит столь драматичным, если тебе нужно пройти всего лишь несколько шагов по коридору до своего жилья, но она все равно это сделала – разорвала с ним зрительный контакт и хлопнула за собой дверью. Слава богу, тропа стыда заканчивалась через несколько шагов. Чертов Алекс! Она должна была бы прыгать от счастья после вчерашнего успеха, а вместо этого испытывает полное разочарование.

Вернувшись в кладовку, Лара рухнула на узкую койку и потерла уставшие глаза. На часах было около шести. Через пять минут она уже шла в душ, стараясь сосредоточиться на том, на чем положено. На работе.

* * *

Кофе в «Игнит» с огромной порцией шоколадных пирожных, которые, несомненно, осядут у нее на бедрах, а потом она побежит открывать магазин. Ну и пусть, она все равно их съела, потому что размер бедер в данный момент не имеет значения, поскольку в ближайшее время она не собирается ни перед кем раздеваться. «Ну что, переспала с ним, да? Так тебе и надо». Лара уставилась на экран ноутбука, изо всех сил пытаясь сконцентрироваться на обновлении блога. Она хотела выложить фотографии с открытия магазина. Что угодно, лишь бы избавиться от чувства неполноценности, а еще от спрятанной глубоко в душе тревоги за него, ведь сколько бы он ни утверждал обратное, эти кошмары – не увеселительная прогулка.

Отчего-то эта тревога была хуже всего, потому что она ясно давала понять: он ей вправду небезразличен.

Как она ни силилась думать лишь о написании блога, ее взгляд постоянно обращался к входу. Что само по себе глупо, ведь он же не вынес дверь кладовки, чтобы поговорить с ней. Она вообще его больше не видела с тех пор, как покинула спальню. А с чего бы быть иначе? Все сходится. Он получил то, что хотел, зачем ему снова иметь с ней дело? Единственная разница между ней и этими потрепанными после бурной ночи девицами заключается в том, что она ушла хлопнув дверью, а не поцеловав его на прощание.