Звездный час любви - Кара Колтер Страница 20

Джефферсон почувствовал, что она сдалась. Но сдалась не только она, он тоже. Неужели он действительно флиртует с домработницей?

«Нет, – строго сказал он себе, – ничего подобного». Просто ей удалось вытянуть на поверхность игривую сторону его натуры. Правда, он более чем удивился присутствию в его натуре игривой стороны и обвинил в этом грозу, ослабившую защитные барьеры, поставив в положение, когда им пришлось пользоваться одной ложкой. И вот результат. Полное падение защитных барьеров. И еще большая откровенность.

– Я не домработница, – решительно призналась Энжи.

– Да, я предполагал нечто подобное.

– Но моя квалификация достаточно близка к этому. Я учительница, преподаю домоводство в школе в Калгари.

Джефферсон задумался, понимая, что это правда. Достаточно вспомнить список покупок, умение быстро сориентироваться на кухне. Он думал о ее разбитой семье. О тоске по дому. Неудивительно, что она выбрала профессию учить подростков создавать свой дом. Странно, но эти мысли наслоились на сладкий вкус мороженого.

– Вернее, я была учительницей, а теперь не знаю, когда смогу вернуться. – Она вздрогнула.

Джефферсон крепче стянул покрывало, придвинув ее ближе к себе.

– Что случилось?

– Сначала нужно, чтобы вы поняли, почему это случилось.

– Расскажите.

– Я познакомилась с моим женихом в университете.

– С женихом? – Джефферсон почувствовал шок и облегчение. Все, что происходило между ними, не важно. У нее есть другой! Правда, облегчение длилось недолго.

– Он мне больше не жених. Мы расстались. Из-за этого я оказалась такой беззащитной, когда… ладно. До этого мы еще дойдем. Мы с Гарри обручились еще на втором курсе. Окончили университет одновременно, и оба нашли замечательную работу. Я осуществила свою мечту, став учительницей домоводства в школе, он работал в банке. Я считала, что настало время сделать следующий шаг, но, всякий раз, когда пыталась назначить дату свадьбы, он уклонялся.

«Ой-ой», – подумал Джефферсон, но вслух ничего не сказал.

– На самом деле если бы я была более внимательной, заметила бы, как у него в ужасе выкатываются глаза от одного упоминания о том, что ему предстоит провести со мной всю жизнь.

– Не похоже, чтобы жизнь с вами могла заставить кого-то в ужасе выкатывать глаза.

Рот Энжи открылся от удивления. Она пристально вгляделась в его лицо, будто искала признаки лжи. Потом улыбнулась. Джефферсон понял, что ступил на опасный путь.

– В конце концов Гарри набрался храбрости, чтобы сказать мне правду. Он понял, что ошибся, выбрав карьеру финансиста. Ему было нестерпимо скучно.

– Боже упаси нас от скуки. – Джефферсон старался говорить сухо, хотя уже начинал злиться.

– Он чувствовал себя неудовлетворенным, понял, что его устремления не совпадают с тем, чего хотят другие люди, и не желал всю жизнь прожить в каком-нибудь скучном пригороде с двумя детишками и ежедневной автобусной поездкой на работу. И угадайте, что еще. Он уже нашел себе подружку, чьи желания полностью совпадали с его. И это не я.

– О, Энжи.

– Пожалуйста, не надо меня жалеть. Я давно должна была обо всем догадаться. Кроме того, это только предыстория.

– Тогда продолжайте.

– Итак, через неделю Гарри уволился с работы и попросил вернуть ему кольцо.

– Он попросил назад свое кольцо? Это отвратительно.

– Спасибо. Я тоже так подумала, особенно после того, как он сообщил, что собирается его продать, чтобы купить билеты. Два билета.

Джефферсон не мог сказать ничего хорошего о человеке, который не только попросил бывшую невесту вернуть кольцо, но еще и объяснил ей причину.

– Вот урод.

– Спасибо. – Энжи отчаянно хотелось, чтобы кто-нибудь другой подтвердил это. Она выглядела очень мило, завернутая в покрывало, с растрепанными кудряшками, которые начинали понемногу подсыхать. А уж когда наморщила хорошенький носик… Ну, как можно было ее бросить? – Он взял билеты в Таиланд. Там они с Локси… Интересно, существует ли такое имя? – Она взглянула на Джефферсона, будто ждала ответа.

– Не думаю, что это настоящее имя.

– Однако это не мешает ей путешествовать! Как вообще можно получить паспорт на такое имя? – В ее голосе слышалось возмущение.

– Да, это непонятно.

Энжи вздохнула.

– Так или иначе, но они с Локси решили, что будут жить на побережье и преподавать йогу или что-то там еще в этом роде.

– Мне очень жаль.

Она заглянула ему в глаза, и ее подбородок дрогнул. Чтобы скрыть чувства, Энжи поспешила продолжить.

– Тут не о чем жалеть. Я просто объясняю, почему оказалась такой уязвимой. На этом история с Гарри заканчивается.

Джефферсон сомневался. Он видел, что Энжи восприняла боль от предательства как собственную вину, будто поступок жениха стал для нее наказанием за что-то, будто она оказалась недостойна лучшего.

– Но я еще не закончила. После того что произошло, я находилась в шоке. Тем более что в учительской, в конце концов, заметили исчезновение кольца. Мне пришлось рассказать, что мы с Гарри расстались. Про Локси и Таиланд я умолчала. Слишком уж унизительно.

Джефферсон представил, чего ей стоило выносить все это в одиночку, жить дальше, высоко держать голову, и ему стало больно за нее.

– И вот из женщины, изучавшей свадебные журналы и обсуждавшей с двумя другими учительницами, которые тоже помолвлены, куда бы поехать в медовый месяц, я превратилась в объект жалости и сплетен.

Энжи сидела неподвижно, чуть плотнее завернувшись в покрывало, и смотрела на темные воды озера, бушевавшего за пределами бухты.

– У нас работал один учитель. Уинстон. – Джефферсон заметил, как по ее телу пробежала дрожь. – Я никогда не обращала на него внимания, если не считать обычных приветствий. Невысокий, ничем не примечательный парень, разве что носил галстук-бабочку.

– Никогда не верьте мужчинам, которые носят галстук-бабочку.

– Откуда я могла знать.

– Запоздалое предупреждение.

Она слегка хлопнула его по груди.

– Уинстон рассказал, что пережил то же, что и я. Я видела слезы в его глазах, когда он говорил об этом. Потом он попросил меня сходить с ним в кафе. Это выглядело совершенно безобидно. Господи, он же мой коллега, учитель. Мне стало жаль его. Видимо, ему надо с кем-то поговорить. Я думала: «Смотри, у других людей тоже проблемы», и считала, что будет полезно куда-нибудь сходить, проветриться. В общем, я согласилась. Всего одна чашечка кофе. Правда, как только мы оказались за пределами школы, его как подменили. Мне стало не по себе, я проглотила кофе, сказала какие-то слова сочувствия по поводу его личной драмы и поспешила уйти. А на следующий день в буфете он стал вести себя совершенно неприлично, клал руку мне на колено, трогал волосы. Это было отвратительно. Я стала его избегать и даже на перемене не выходила из класса. Он караулил меня, а я опасалась оставаться с ним наедине.