Последний рассвет одиночества - Людмила Ситникова Страница 20

— Так ты пригласишь меня к себе? Пустишь на ночлег?

Людмила наплевала на все, кивнула.

— Только спать тебе придется на раскладушке. Извини, но в нашей квартирке не так просторно, как в вашем загородном доме.

Поддерживая Леонтьева, она помогла ему подняться по ступенькам, не имея ни малейшего понятия, что скажет завтра утром матери, когда та поинтересуется, откуда в квартире появился незнакомый мужчина.

* * *

Стоило Людмиле захлопнуть входную дверь, как в коридоре появилась Валентина Федоровна.

— Людка, ты на часы смотрела?

Удивление Алимовой-старшей описанию не поддавалось. Увидев дочь в вечернем платье, на шпильках и в разодранных колготках, Валентина Федоровна потеряла дар речи. А когда до нее дошло, что Людмила не одна, а в компании хоть и пьяного, но все же презентабельного вида незнакомца, на лбу выступили капельки пота.

— Мам, познакомься, — улыбнулась Люда, — это Виктор.

— Очень приятно. — Леонтьев сделал шаг навстречу Валентине и склонился в поклоне.

— Виктор, хозяин особняка, в котором я работаю, — щебетала Люда, видя замешательство матери. — Мы сегодня были на презентации.

— Ваша дочь позволила мне переночевать на раскладушке, — выпалил Леонтьев.

В дверях появился Михаил Иванович.

— Людмилка, уже вернулась?

— Папуль…

Маринка выбежала из спальни, протирая заспанные глаза:

— Что за шум, а драки нет?

Увидев Виктора, Марина взвизгнула и пулей бросилась обратно в спальню.

— Предупреждать надо, что в доме посторонние, — закричала она, — ненавижу, когда меня видят в пижаме.

Людмила обратилась к матери:

— Мам, идите спать, завтра обо всем поговорим. Папуль, где раскладушка?

— Э-э… на балконе, сейчас принесу.

Проводив Виктора в маленькую комнату, Алимова запричитала:

— Мне конец! Это из-за тебя. Если бы ты не валял дурака, а поехал домой, мне бы удалось избежать множества ненужных вопросов.

— А в чем проблема, Мил? Ну подумаешь, пустили на ночлег человека, я же не преступник.

Михаил Иванович прошел в комнату и, сгорая от смущения, прислонил к стене раскладушку.

— Гм… вот, принес. Мать сказала, постельное белье в шкафу. Спокойной ночи.

Как только он вышел, Людмила закатила глаза:

— Папа в шоке. Давненько я не видела его таким растерянным.

— Все путем, Милка, не паникуй. Ой, как спать хочется, глаза слипаются.

* * *

Утром Людмила открыла глаза и посмотрела на настенные часы. Девять утра.

В следующую секунду она вспомнила вчерашнюю презентацию. Дрожь прошла по телу.

— Виктор!

Вскочив с кровати, она накинула на плечи халат и выбежала из спальни.

В коридоре Алимова остановилась. Из кухни доносились радостные возгласы матери и бас Леонтьева.

Ожидая самого худшего, Люда, глубоко вздохнув, приготовилась к пламенной — скорее всего гневной — речи Валентины Федоровны.

Виктор сделал маленький глоток из фарфоровой чашки, кивнул:

— А вот и Милка. С добрым утром!

Валентина Федоровна сияла. Михаил Иванович, сидевший за столом по непонятным причинам в любимом костюме, погрозил дочери пальцем. А Маринка, откусив кусочек шоколадной вафли, подмигнула сестре:

— Людок, на нашем празднике жизни не хватает только тебя. Присоединяйся.

Алимова переводила взгляд с Виктора на родителей.

— Я думала, ты уже уехал, — выдавила она.

— Людка, имей совесть. — Валентина положила руку на плечо Леонтьеву. — Витя не мог уехать, не дождавшись твоего пробуждения.

— Мы славно побеседовали, — поддакнул Михаил Иванович.

— Я бы сказала, продуктивно, — веселилась Марина.

— Не понимаю, о чем, интересно, вы беседовали?

Валентина встала:

— Я, конечно, не могу на тебя сердиться, как-никак ты моя дочь, но пожурить просто обязана. Людка, с каких пор ты сделалась конспираторшей?

— И как конспирировалась, — усмехнулся отец.

— Не говори. Настоящий Штирлиц в юбке.

— Да о чем вы? — Люда начала потихоньку раздражаться.

— Виктор нам все рассказал, можешь не отрицать, вы рассекретились.

Леонтьев поспешил вставить слово:

— Я, как и полагается, попросил у твоих родителей руки их старшей дочери.

Люда практически упала на уголок:

— Виктор! Ты… ты что, серьезно?

— Господи, вы посмотрите на нее, она продолжает ломать комедию. Людка, прекращай игру. Мы в курсе. — Валентина Федоровна обняла супруга. — Мы с папой вас благословляем.

Перед глазами Алимовой замелькали черные круги. На мгновение Людмиле показалось, что у нее обморочное состояние без потери чувств.

Виктор коснулся ее локтя, с его губ слетели заветные слова:

— Милка, ты согласна стать моей женой?

Темная пелена накрыла Людмилу с головой. Она все-таки лишилась чувств.

В себя Люда пришла от противного запаха нашатырного спирта.

Валентина Федоровна, сидя на кровати, не переставала причитать:

— Кому рассказать, не поверят. Ну прям как в мексиканском сериале: герой делает героине предложение, а она падает в обморок. Маринка, принеси стакан воды.

— Где Виктор? — прошептала Люда.

— Я здесь. — Леонтьев склонился над Алимовой и, взяв ее ладонь в свою, слегка сжал. — Как ты?

— Голова кружится.

— Пройдет. Но ты так и не ответила на мое предложение.

Людмила прошелестела:

— Если ты не шутишь, я согласна. Согласна стать твоей женой.

Леонтьев поцеловал Люду в щеку:

— Милка, ты станешь самой счастливой женщиной на свете.

И Людмила опять провалилась в забытье.