Очарованный красотой - Патриция Пелликейн Страница 20

Человек, о котором она только что подумала, тут же появился на пороге.

– О! Да я вижу, вы проснулись. И как мы себя чувствуем, мистер Драйден?

– Уже намного лучше, благодарю вас, – слабо улыбнулся Томас.

Джаред регулярно заглядывал, чтобы проверить пациента. Он ответил больному улыбкой:

– Вы имеете дело с вашей дочерью и со мной, а значит, у вас просто не остается иного выхода, как только поправляться.

Несмотря на то, что Томас вернулся с двухлетней войны с англичанами, где одна кровавая перестрелка сменяла другую, этот молодой человек все-таки казался ему симпатичным. У доктора Уокера были мягкие темные глаза, и похоже было, что он искренне сочувствует своему пациенту.

Впрочем, большинство колонистов ненавидели отнюдь не британских солдат, а, скорее, тиранию, исходившую от британской короны. За последние несколько лет Томас сам видел немало хороших людей среди солдат неприятеля. Многие из них в лучшие времена могли бы стать его друзьями.

Вскоре Джаред ушел в госпиталь. Целую неделю он регулярно, два раза в день, навещал больного. Однажды вечером, в неурочный час, войдя в комнату Томаса, он увидел Фелисити, сидевшую подле отцовской постели.

– Ну ладно, идемте.

Девушка перевела недоуменные глаза с бледного, измученного раненого на красивого, полного сил мужчину, стоявшего в дверях.

– Не поняла.

– Я сказал, идемте. Вы дежурите тут уже несколько дней подряд. Вам необходимо подышать воздухом.

Бросив еще один быстрый взгляд на Уокера, Фелисити уткнулась в свое вышивание. Она сидела тут сразу по двум причинам: во-первых, чтобы заботиться об отце, а во-вторых, чтобы избегать общества Джареда. Она не хотела не только видеть его, но даже и думать о нем. Ни о нем, ни вообще о ком-либо из мужчин.

Дней пять назад, когда она пригласила наконец к отцу мистера Струзерса, ее попросили остаться при разговоре, поскольку, как объяснил адвокат, дело касается всей семьи. И вот Томас Драйден начал свой рассказ. Фелисити только хлопала ресницами и потрясенно слушала. Этого просто не могло быть! Но отец все говорил и говорил, а адвокат кивал, и она поняла, что от жестокой правды никуда не денешься.

Конечно, теперь Фелисити была уже достаточно взрослой и знала сама, что у многих мужчин есть любовницы, но только не у ее отца! Он ведь так почитал маму! А когда эта миниатюрная леди умерла (случилось это за год до начала войны), невозможно было представить себе более безутешного вдовца, чем отец Фелисити. Девушка даже боялась потерять сразу обоих родителей, так велико было его горе. И вот, оказывается, он имеет ребенка от какой-то преступной связи!

Правда, в течение долгих лет он не общался ни с той женщиной, ни со своей незаконнорожденной дочерью, но с помощью адвоката помогал им деньгами. Потом тот же адвокат известил его, что мать девочки умерла.

Мистер Драйден попросил его разыскать сироту. Он хотел обеспечить внебрачную дочь достойным состоянием и сделать полноправным членом своей семьи.

Фелисити не пожалела бы денег и не стала бы беспокоиться о том, что неожиданно появившаяся в ее жизни единокровная сестра вскоре будет жить с ней под одной крышей. Единственное, что ее задевало, – это мысль о неверности отца. Этот человек, до безумия любивший жену, все же не сумел обуздать свои первобытные желания. Так какая же надежда оставалась у нее? Разве сумеет она найти мужчину, который будет верен ей в течение всей жизни? И Фелисити поклялась, что никогда не отдаст свое сердце ни одному из них, чтобы однажды оно не разорвалось от подлого предательства.

Однако чувствуя, что не ее дело – судить отца, Фелисити держала свое мнение при себе, но с того дня стала очень молчалива и задумчива. Вот и теперь она с трудом заставила себя вежливо ответить Джареду Уокеру:

– Я в порядке, капитан, благодарю вас.

– Ваш отец не станет поправляться быстрее, если вы будете постоянно сидеть в его комнате и бормотать заклинания. А рука у него и так заживет, не важно, сколько вы будете хлопотать вокруг нее.

– Я знаю.

– Значит, вы вполне можете хоть изредка отходить от постели больного. Вы не возражаете, если я ненадолго похищу ее у вас, сэр?

С того дня как состоялся решающий разговор с Фелисити, Томас постоянно чувствовал напряжение между собой и дочерью. Но, понимая его причину, он не знал, что говорить. Как он объяснит дочери веления природы, которые порой заставляют нарушать священные клятвы? Как вообще можно заговорить об этом? Он, во всяком случае, не знал. А поскольку он не знал этого, то в их отношениях появилась трещина. Едва ли эта трещина когда-нибудь затянется.

– Нисколько не возражаю, – с облегчением отозвался Томас, радуясь, что сможет хоть недолго побыть один. – Пройдитесь вместе. Фелисити очень любит гулять в саду.

Услышав это, Джаред немедленно взял девушку под руку, и ей ничего не оставалось, как только выйти вместе с ним из комнаты.

– Интересно, и что это вы задумали?

– Хочу прогуляться с вами по саду, как предложил ваш батюшка.

– А мое согласие, насколько я поняла, значения не имеет?

Джаред не обратил внимания на это недовольное замечание.

– Я попросил Бекки приготовить нам ужин. Вы ведь всю неделю даже не ели толком.

– Я не голодна, капитан, и если вы тоже не очень хотите есть, то я предпочла бы сесть за стол попозже.

– Как раз я-то очень хочу есть, и потому вам придется сесть за стол вместе со мной, – заявил он, выводя ее из дома.

Когда они вышли на террасу, Фелисити только успела охнуть от удивления. «Да-а! Похоже, он изрядно постарался, – подумала она, – причем совершенно напрасно. Этим мое сердце не тронуть». К ужину была приготовлена фарфоровая посуда, рядом с тарелками сверкали хрустальные фужеры, а в стеклянном подсвечнике горела единственная свеча. Вокруг накрытого стола располагалось еще несколько маленьких столиков-подставок, на которых тоже горели свечи. За этой своеобразной рампой темнел партер ночного сада. Весело кружились в прохладном воздухе ночные светляки, словно искры фейерверка, придавая ночи праздничное настроение. И все же Фелисити, которая имела обыкновение черпать радость из самых простых вещей, оставалась грустна и сумрачна.

Они уселись напротив друг друга. Джаред налил ей белого вина. Девушка без восторга перевела взгляд с бокала на мужчину, заставившего ее ужинать с ним. Джаред усмехнулся, поняв незаданный вопрос:

– От благодарного пациента.

Фелисити пригубила напиток. У него был мягкий и приятный, но довольно терпкий вкус.

– Замечательно, – отметила она.

– А какие вина вы предпочитаете?

– Никакие. Можно сказать, что я совсем не знаток. Я даже не смогу отличить один сорт от другого. Кроме, пожалуй, портвейна. – При мысли об этом крепком напитке она поморщилась.