Вальс одиноких - Галина Врублевская Страница 20

– Жанулька, Володя – гений! Пойдем к нему! Скажем, какой он молодчина!

Но Владимир уже стоял за спиной своих «девочек», приглашая их отпраздновать премьеру вместе с труппой.

Стол накрыли в маленьком помещении за сценой Вокруг суетились десяток артистов и несколько человек из технического персонала. Кто-то еще разливал по бокалам шампанское, кто-то уже опрокидывал первую рюмку. Вскоре в гримуборной, совмещенной с банкетным залом, появился Глеб. Иветта с трудом узнала его: прежде распущенные волосы были перевязаны на затылке. Теперь худое лицо Глеба казалось еще длиннее. «Неужели Глеб, сам художник, не видит что этот хвост уродует его?» – изумилась Иветта. Однако она приветливо улыбнулась старому знакомому. После того давнего сеанса они виделись лишь однажды – как только Глеб получил зачет по портрету, он подарил его, как и обещал, своей модели. Сейчас они обменялись несколькими общими фразами. Иветта сказала, что дети подросли и требуют внимания, но надобность в неусыпном надзоре отпала. Глеб, выяснилось, по-прежнему холост. Он признался, что работа в театре съедает все время. Какая уж тут семья! Спектакли держатся в репертуаре недолго, каждый месяц требуются новые декорации. Однако скоро, он надеется, труппа отправится на гастроли за границу, и тогда он будет пожинать плоды своих трудов. «Глеб ничуть не повзрослел, – подумала Иветта. – Все в каких-то надеждах, мечтах. Как и прежде, устремлен в будущее». Их беседу бесцеремонно прервала незнакомая актриса. Лицо ее было размалевано ярким сценическим гримом, а фигура, даже упакованная в корсет, поражала объемами. По-хозяйски обняв Глеба, она решительно потащила его в сторону. Иветту передернуло: слишком вульгарным ей показалось притязание зрелой дамы на мальчика. Она, Иветта, гораздо моложе и то не решилась бы так вольно вести себя с юношей. Однако в следующий миг самодовольство уступило место легкому сожалению. Сожалению от невозможного. Взгляд ее снова упал на странную пару. Теперь развратная Пышка играла с волосами Глеба. Она распустила его хвост и сплетала пряди в тоненькие косички. Иветта отвернулась. Она почувствовала себя лишней на бестолковой вечеринке, совсем не похожей на добропорядочные банкеты в кругу ее сослуживцев. Все говорили вразнобой, тосты тоже произносились импульсивно, а главное, все были очень подвижны, постоянно перемещались с места на место. Царила атмосфера какого-то сумасшедшего, прямо-таки детского веселья. Там и тут виднелись радостные лица, то и дело раздавались раскаты хохота. В комнате было душно и накурено. В какой-то момент взгляд Иветты выхватил из толпы Глеба. Тот снова был один и хохотал от души. Такого раскованного Глеба Иветта прежде не видела. Он всегда казался ей сдержанным, интеллигентным мальчиком, но сегодня был раскрепощен донельзя. Глеб тоже заметил Иветту и подошел ближе.

– Иветта Николаевна, милая, замечательная Иветта, как вы можете скучать на этом празднике жизни? – громко заявил он, не переставая смеяться. – Проще смотрите на все!

«Может, он пьян?» – предположила Иветта. Однако юноша держал бокал с безобидной оранжевой «фантой». Глеб пристально посмотрел на Иветту, неспешно затянулся и как-то уж совсем неприлично подмигнул. Иветта потупилась. Да, первое впечатление о Глебе было лучше. Она посчитала его скромным художником, культурным и талантливым. Неужели работа в этом дурацком театре так его развратила? Другие артисты тоже вели себя до безобразия непринужденно. Кто-то толкнул Иветту и извинился, кто-то наступил ей на ногу. «Надо выбираться из этого содома», – подумала Иветта. Она нашла взглядом Жанну. Захочет ли та уйти с вече ринки, или ей нравится это безобразие? Жанна заметила подругу и игриво подозвала ее пальце Иветта приблизилась.

– На, курни. – Жанна протянула Иветте сигарету.

– Ты с ума сошла, я же не курю, – напомнила Иветта.

Жанна рассмеялась, будто Иветта сморозила глупость. Потом пояснила:

– Дорогуша, это не табак, а травка.

– Какая травка? – не сразу поняла Иветта.

– Самая замечательная, марихуана называется.

– Марихуана! – с ужасом воскликнула Иветта. – Ты куришь наркотик?

Жанна вновь засмеялась, наслаждаясь растерянностью подруги.

– Попробуй, дурочка. Надо же знать, от чего отказываешься!

– И что, они все тоже… – Иветта обвела рукой помещение, – тоже под воздействием дурмана?

– Ну Ива, ну книжная барышня, слова какие выискала! Почему все? Здесь полная свобода. Хочешь травку кури, хочешь винцом заправляйся: кто к чему привык. Боишься «дурмана», выпей!

Жанна широким жестом подняла бутылку коньяку и наполнила Иветтин бокал для шампанского. Та послушно взяла бокал и отпила приличную порцию. В голове зашумело. Иветта не заметила того момента, когда происходящее перестало ее шокировать. Поду маешь, кто-то задел ненароком! Она снова оглядела собравшихся – теперь они казались куда милее. И далее Глеб уже не казался вульгарным. Бедный мальчик, обкурился и не соображает, что делает. Внезапно ей дико захотелось расплести его нелепые косички, разворошить длинные волосы или… хотя бы коснуться руки. Она сделала шаг в его сторону, но тут рядом оказался Владимир. Краем глаза она заметила, что Глебом снова завладела Пышка. Владимир обнял Иветту за плечи:

– Что, Ивка, не привыкла к таким сумасбродам? Да ты не бойся, артисты у нас смирные. Подурачатся, но вреда не причинят. Ты что же не пьешь? – заметил он ее бокал на столе.

– Ой, Володька, я и так уже совсем пьяная. Не привыкла к таким лошадиным дозам.

Владимир вставил в руку Иветты ее бокал, наполнил себе другой и провозгласил:

– Давай, Ивушка, за любовь дернем!

– За любовь? – Иветта продолжала наблюдать за Глебом. Теперь он, никого не стесняясь, целовался со своей дамой. – Да что ты знаешь о любви? – с горечью выдохнула она и резко, одним махом опрокинула коньяк.

Владимир тоже выпил:

– Пошли потанцуем.

– Где? Тут и места нет.

– Как где? На сцене. Там у нас всегда танцуют. Они вышли в зрительный зал. Несколько человек в диком экстазе прыгали на сценической площадке. Владимир подошел к магнитофону, поменял кассету – Заиграла медленная лирическая музыка. Он взял Иветту под руку и вывел на сцену. Актеры разошлись, уступив место режиссеру и его даме. Иветта танцевала с Владимиром, доверчиво положив голову ему на грудь. Она и не смогла бы сейчас держаться на отдалении – выпитый коньяк ослабил ноги и она почти повисла на Владимире.

– Ты замечательно чувствуешь ритм и меня, похвалил ее Владимир.

Иветта еще теснее прижалась к Амосову и действительно почувствовала твердый бугорок между ног партнера. Владимир наклонился и, приоткрыв рот. лизнул губы Иветты. Она с готовностью впустила ласкающий язык, чувствуя, как подкашиваются ноги. Владимир улыбнулся. Все тем же танцевальным шагом, не выпуская Иветту из объятий, он увлек ее с освещенной площадки в полутемный угол зрительских мест. Длинные диванчики с красными плюшевыми сиденьями сейчас пустовали. Они казались Иветте игрушечными вагончиками бутафорского поезда. Поезд набирал скорость. На сцене снова заиграла быстрая музыка.