Холодная страсть - Маргарет Роум Страница 20

Сразу же исполнившись чувством раскаяния, он обругал себя.

— Вам надо снять с себя эту сырую одежду, пока вы не простудились. — Он быстро перешел к действиям и одним широким шагом сократил расстояние между ними. В течение той секунды, когда он стоял, нависший над ней, она не могла представить, чего ей следует ожидать, и нервно начала отходить бочком, но тут же почувствовала, что ее отрывают от земли, сжимают сильными руками и без всяких усилий несут в направлении хижины.

Все оставалось неподвижным, когда они приближались к дому, на пороге никто их не приветствовал, приглашая войти, и только когда Лайэн полез в карман за ключом, беззвучно повернувшимся в скважине, она начала подозревать, что хижина, так похожая на другие разбросанные в окрестностях, может быть домом Каваны.

Только когда она очутилась внутри, у нее исчезли все сомнения, бедная обстановка вспомнилась ей сразу. Дидра была щедра на краски, многоцветные блестящие краски, и было ярко раскрашено все — и лестница, и двери, и наличники окон, однако такое украшение только подчеркивало низкое качество того дерева, на которое были нанесены краски, и светлые цвета только казалось увеличивали зияющие щели, открытые для сквозняков, дующих от плохо навешенных дверей. В пустом камине не было огня, так что как только Лайэн усадил ее, он сразу же направился к деревянному ящику, вынул оттуда шерстяное одеяло и приказал ей:

— Снимите эти ваши мокрые одежды и завернитесь в это одеяло, пока я буду разжигать камин. — Он нахмурил брови. — Что вам нужно, так это горячая ванна, но поскольку надо время, чтобы согреть воду, вы просто разотритесь как следует. По крайней мере, переоденьтесь во что-нибудь, пока не разожжем огонь, а я принесу ваши вещи из автомобиля.

— Гм… благодарю вас… — заикаясь, ответила она сквозь льющиеся слезы, — но мне надо вымыться даже холодной водой. Где здесь ванная комната?

Он сверкнул на нее взглядом с плохо скрываемым удовольствием и учтиво ответил:

— Здесь ее нет.

— Нет ванной комнаты? — в ее голосе звучало недоверие.

— Нет ванной комнаты, нет электричества, нет даже водопроводной воды, — с безжалостным вызовом ответил он. — Здесь, может быть, вы начнете понимать, что я имел в виду, когда сказал, что вам будет полезно пожить в немного менее комфортабельных условиях, чем до сих пор. Только представьте себе, мисс Руни, — она вздрогнула от издевательства, заключенного в тоне его голоса, — что если бы ваш дедушка не эмигрировал, то вам тоже пришлось бы родиться и расти в хижине вроде этой, где, если надо помыться, или даже выпить чашку чая, приходится брать ведро и прогуляться за водой к ближайшему ручью!

Джорджина быстро уловила скрытый смысл его слов. Он что, на самом деле намеревается удержать ее здесь, в этих примитивных условиях, для того чтобы наказать за ее резкие слова по отношению к его народу? Из-за непредсказуемости его поступков такое вполне могло оказаться вероятным!

Ее голос от страха прозвучал резче, чем обычно, когда она спросила:

— А где Каваны? Вы никогда не уговорите их удерживать меня здесь против моей воли!

Он согласно кивнул:

— Я совершенно убежден в этом. Вот почему мне пришлось подождать, пока они уедут.

Ее испуганные глаза блуждали по комнате, как будто бы она ожидала, что отсутствующие Каваны появятся из стен.

— Уедут? Куда уедут? Я не верю вам. Дидра говорила мне, что Дэниел никогда в жизни не покидал этой долины, так что он вряд ли согласился уехать из нее и сегодня!

Она снова задрожала, но не от холода, а от страха, и Лайэн, который до того отвернулся к камину, взглянул на нее как раз вовремя, чтобы заметить это.

— Отложим этот вопрос на потом, — отрывисто приказал он. — Не стойте здесь, дрожа, немедленно снимайте всю эту мокрую одежду!

При такой надменности его приказания ее голова вздернулась, и она ответила таким же точно тоном:

— Я не пошевельну ни одним пальцем, пока вы не объясните мне то, о чем я хочу узнать: где Дидра и Дэниел?

Бормоча проклятья, он оставил камин и шагнул к ней, чтобы схватить за плечи.

— Хорошо, упрямый дьяволенок, я расскажу вам. Дэниел уехал в Лондон. После многочисленных просьб Дидры и ряда добрых советов от меня он согласился лечь в больницу для операции на глаза по удалению катаракты, которая угрожает ему слепотой. Дидра договорилась обо всем еще месяц тому назад, но Дэниел наотрез отказывался уезжать, потому что некому было присмотреть за его скотом и его немногочисленными посевами. Дидра обратилась ко мне за помощью, и я обещал Дэниелу, что я буду присылать человека приглядывать за его домом, и нам удалось переубедить Дэниела. Однако, — его орлиные глаза пронзили ее, — я решил не посылать сюда человека, а приехать сам и захватить с собой вас. Я знаю, что вы, с вашим холодным разумом и немыслимыми способностями бизнесмена, не обратили на это место никакого внимания. Теперь у вас есть шанс показать нам, ленивым бездельникам — ирландцам, как распорядиться нашим имуществом, чтобы оно приносило хоть какую-нибудь прибыль. Это мелкое владение — типичное для многих в Керри, и именно поэтому я привез вас сюда. Я буду ждать, затаив дыхание, вашего мнения о том, что мы делаем неправильно в наших методах ведения дел, и вашего решения проблемы, как прожить на доход от двух дюймов пахотного слоя и двух акров бесплодных скал! Теперь, — он свирепо встряхнул ее, — вам дается ровно пять минут на то, чтобы снять эту мокрую одежду. Если не снимете вы, мне придется это сделать самому!

Он гневно выскочил наружу и оставил ее одну, пытающуюся преодолеть дюжину противоречащих друг другу чувств. Ее руки тряслись, когда она снимала с себя одежду, покрытую коркой грязи, уже почти высохшей на спине. Пришедший в замешательство разум не мог охватить смысл всех слов, изверженных им с таким яростно сохраняемым самообладанием; она отметила только один факт: он не был обручен с Дидрой. Встреча, которую она посредством умозрительных заключений расценила как просьбу к Дэниелу за разрешением на брак, все время была и оставалась ни чем более, как уловка, чтобы отправить Дэниела в больницу.

Она энергично растиралась, чтобы удалить с тела остатки грязи, но ее усилия ничего не могли поделать с тем теплом, с которым ее кровь приливала к щекам. Она вспомнила все те невероятные вещи, в которых она мысленно обвиняла его. Как только она могла себе представить, что для него возможно утаивать то, что он обручен и с Дидрой, и с ней самой одновременно? Здравый смысл подсказал ей, правда, слишком поздно, что такой способ действий совершенно чужд гордому старейшине клана Ардьюлинов, наиболее выдающимся качеством которого была честь, с которой он носил свое имя.

Она почти рыдала от расстройства, вызванного не только ее безуспешными попытками очиститься от грязи, когда он постучал и сказал через дверь:

— Я принес ваш чемодан, могу я войти?

Ее голос дрожал, когда она, завернувшись в одеяло, подошла к двери и сказала:

— Я не собираюсь одеваться в чистое со всей этой грязью на мне, мне надо вымыться. Не будете ли так любезны, принести мне немного воды?