Безумства страсти - Эйлин Колдер Страница 20

– Вот как! – изумилась Эйвери, стараясь не думать, что подчиненные обсуждают ее личную жизнь. – Но я ведь давно не встречалась с ним.

– Да, но, когда он зашел к нам после презентации, ты то бледнела, то краснела, а потом еще несколько недель при каждом телефонном звонке хватала трубку и, выяснив, что это всего лишь заказчик или поставщик, очень огорчалась. Это было видно по твоему лицу. Хотя потом, конечно, ты надевала маску безупречной любезности. Ты твердо решила не расстраиваться из-за того, что этот ублюдок тебе не звонит.

– Он не ублюдок.

– Возможно, его родители были женаты, но ведет себя он как самый настоящий ублюдок.

– Я с тобой не согласна.

– Ты просто слишком добрая, чтобы это признать.

– Нет. Его можно было бы назвать ублюдком, если бы он звонил и приходил. Многие мужчины так и поступили бы, знай они, что могут без лишних проблем переспать с женщиной. А Кристиан не притворялся, будто испытывает ко мне нечто большее, чем простое желание.

В этот момент пришла Черил.

– Так она тоже знает? – спросила Эйвери.

– Да. Причем сама догадалась. Ты уже несколько недель носишь очень свободную одежду.

– Я бы вам все равно рассказала. Но сначала я даже себе боялась признаться в том, что беременна, а потом чувствовала, что прежде должна поговорить с Кристианом. Пожалуйста, не говорите никому, пока я окончательно не выясню с ним отношения.

– Конечно, дорогая, – заверили ее помощницы.

Зазвонил телефон, и Черил поспешно сняла трубку. На лице ее появилась странная улыбочка.

– Угадайте, кто?

– Из налоговой инспекции? – предположила Джуди.

– Кристиан Харлоу!

Эйвери изо всех сил постаралась не броситься к телефону со всех ног, но все равно слегка запыхалась.

– Почему у тебя такой голос, словно ты пробежала милю? – удивился Кристиан.

– Потому что у беременных женщин легко сбивается дыхание!

После непродолжительного молчания он спросил:

– Не хочешь сегодня поужинать со мной?

– Поужинать?!

– Неужели это так ужасно? Или, может быть, неприлично? Особенно учитывая сложившуюся ситуацию.

Действительно, уж если она намеревалась изображать из себя неприступную даму, надо было делать это, когда он пришел ее соблазнять, а не теперь, когда приглашает поужинать!

– Да нет, все нормально, просто я удивилась. А где и когда?

– У меня дома.

– Ресторан – слишком людное место, да?

– Дело не в том, о чем ты подумала.

– А откуда ты знаешь, о чем я думаю?

Кристиан вздохнул, сдаваясь.

– Понимаешь, в любом ресторане на нас будут смотреть, оценивать…

– Оценивать, насколько я беременна, да?

– Эйвери, – терпеливо сказал он, – я не могу понять, каким образом беременность, которая еще вчера для всех была тайной за семью печатями, сегодня станет очевидной с первого взгляда.

– Потому что сегодня я чувствую себя беременной!

– Возможно, дело в том, что ты с кем-то поделилась новостью. Так, значит, ты принимаешь мое приглашение? В семь тебя устроит?

– Да.

– Зайти за тобой?

– Нет уж, я как-нибудь пройду пять минут пешком самостоятельно.

– Если ты уверена…

– Еще раз повторяю: я не инвалид, а беременная женщина. Будь так добр, запомни.

– Ладно. Ты женщина, носящая под сердцем моего ребенка.

Эйвери так и не смогла понять, гордость или страх перед будущим изменили голос Кристиана.

* * *

В день, когда она обедала с Брэнданом, Эйвери очень долго выбирала одежду. Но по сравнению с сегодняшними мучениями это было ничто. Отправив помощниц домой и закрыв магазин, она принялась размышлять, что ей надеть. Учитывая обстоятельства, выбор предстоял нелегкий.

Шелковое платье и жакет были отвергнуты как слишком официальные. Более того, ей скорее всего уже не влезть в них. Как и в узкие брюки, и в прямые юбки… Мелькнула мысль о джинсах и рубашке, но джинсы тоже не налезли.

Будучи подростком, она порой надевала мокрые джинсы, лежа на полу, при помощи вешалки для одежды. Но в данных обстоятельствах подобный метод никак не годился. Похоже, придется приобрести побольше одежды свободного покроя.

В конце концов Эйвери остановилась на шелковом брючном костюме, купленном три года назад в Нью-Йорке. Костюм был из дорогих и до сих пор выглядел на удивление хорошо. К тому же широкие брюки были не на ремне, а на резинке!

Заплетя косу и слегка подкрасившись, чтобы скрыть бледность, Эйвери отправилась в путь, накинув шубу.

Кристиан жил неподалеку от собственного магазина в добротном доме с довольно большим садом, где летом зеленел аккуратно подстриженный газон и пестрые цветы роняли лепестки на посыпанные гравием дорожки. Зимой же сад походил на рождественскую сказку, тем более что хозяин не расчищал дорожки, считая это делом бесполезным и никому не нужным.

Кристиан открыл дверь, стоило ей только потянуться к звонку. Значит, ждал, смотрел в окно. Приятно. Дело, конечно, не в том, что он хотел с ней поскорее увидеться, а в том, что волнуется. Хотя на него это не похоже.

Он посторонился, пропуская ее внутрь, и поспешно закрыл дверь, чтобы не пустить зиму за порог. Глядя на Эйвери, Кристиан подумал, что она выглядит самой беременной женщиной на свете, а ведь вчера подобное ему бы и в голову не пришло.

– Привет, – поздоровался он, помогая ей снять шубу. – Рад, что ты смогла прийти.

– Спасибо.

Что он такое говорит? Смогла прийти? У них что, деловая встреча? Хотя в некотором смысле все именно как.

Эйвери огляделась. От внимания ее не ускользнули ни широкая лестница на второй этаж, ни просторный холл, ни дорогая мебель. Она почувствовала себя слегка неуютно.

– Что-то случилось? – спросил Кристиан, видя, что она поежилась.

– Нет, просто испытываю странное ощущение: неужели я допущена в святая святых – в твой дом? Я же никогда не была у тебя за все время работы, да и потом тоже, что, впрочем, неудивительно. Меня никогда не приглашали, да и не пригласили бы, не приключись… такая история.

– Мне кажется, – начал Кристиан, – что нам следует поделить ответственность за «такую историю», как ты, с присущим тебе тактом, назвала собственную беременность. А также за то, что ты у меня впервые. Но тогда, девять лет назад, тебе здесь нечего было делать.

– Ты, как всегда, прав. Жизни хозяина и уборщицы не должны пересекаться, тем более что твоим миром был магазин. За его пределами ничего стоящего для тебя как бы и не существовало.