Наследник султана - Александра Селлерс Страница 20

Отвечая на очередной вопрос, Наджиб сказал:

— Я хотел бы посвятить остаток моих дней ее благополучию.

Розалинда прикрыла глаза и улыбнулась. В истории, которую сочинил для них Гази, правда и вымысел переплетались так тесно, что Розалинда иногда уже не отличала одно от другого.

— Можно сделать несколько снимков в саду? — спросил кто-то.

Держась за руки, Розалинда и Наджиб прошли через широкие стеклянные двери на залитое солнцем крыльцо. Репортеры остались на террасе, а хозяева спустились в сад и, как бы прогуливаясь, не спеша вышли на заранее обусловленное место и остановились возле увитой розами стены. Объективы жадно ловили каждое их движение. Ассистенты Гази с умыслом выбрали для Розалинды легкое розовое платье романтического покроя и дополнили его газовым шарфом.

Неподалеку стояла стремянка садовника, на которой лежали рабочие перчатки и инструменты. Создавалось впечатление, что садовник только что работал здесь и ненадолго отлучился, чтобы перекусить. Наджиб, будто бы неожиданно для самого себя, взял садовые ножницы, срезал одну розу, приблизился к своей нареченной (как и было отрепетировано накануне) и вручил ей цветок. Розалинда с улыбкой приняла подарок, понюхала его и подняла глаза на Наджиба. Он обнял ее за талию, склонился и поцеловал.

Жаркое пламя разлилось по телу Рози при его прикосновении. Она почувствовала, как он крепче прижал ее к себе, как будто намеревался приникнуть к ней в самом страстном поцелуе.

— Рози, — шепнул он ей на ухо, и блаженное тепло захватило ее целиком.

— Превосходно! Изумительно! — донеслось с террасы.

Наджиб на мгновение сжал Розалинду еще крепче, затем отпустил. Она с горечью подумала о том, что, возможно, и привлекает его как женщина, но нежность, глубокое чувство — все это фальсификация.

Но вот один из журналистов спросил:

— А где же мальчик? Можно нам его увидеть?

Розалинда, как было условлено заранее, отправилась в дом за Самиром. Она поставила жесткое условие: в контакт с прессой Сэм вступать не будет и никто не должен задавать ему никаких вопросов.

— Ни одному человеку я не разрешу спрашивать его про отца, — решительно заявила она Гази накануне. — Не хватало еще, чтобы Сэм поверил, что его отец в самом деле вернулся.

Но на фотосъемку она согласилась, потому что Гази объяснил ей: внешнее сходство между мальчиком и Наджибом послужит убедительным доказательством. Она почти пожалела о своем согласии, когда вернулась в сад, держа на руках сына, который пришел в восторг, оказавшись в центре всеобщего внимания.

Когда каблуки ее туфель утонули в высокой траве, Наджиб быстро подошел к ней и взял мальчика из ее рук.

Сэм и Наджиб вторично встретились накануне. Ребенок, которому так не хватало мужской ласки, мгновенно вскарабкался к нему на колени и долго оставался там. Он ничего не говорил, а только наслаждался неожиданным счастьем.

Сейчас он живо обвил тонкими руками шею Наджа и прижался к его груди. Эффект получился такой, какого не могла бы добиться даже самая умелая режиссура. Фотокорреспонденты отреагировали немедленно.

Пока продолжались вспышки и стрекотали видеокамеры, репортеры хранили почтительное молчание. Поэтому всем было слышно, как мальчик с детской нежностью обратился к человеку, крепко державшему его:

— Ты теперь мой папа?

И никто не пропустил ответа Наджиба:

— Да.

* * *

— Зря вы это, — вздохнула Розалинда.

Наджиб вскинул брови.

— А что мне оставалось? Не мог же я на глазах у репортеров откреститься от вашего сына. Тогда пошли бы прахом все наши старания.

По окончании пресс-конференции они остались одни в комнате. Гази провожал журналистов, Сэма его подружки увели к пруду. Сэр Джон задолго до этого уединился в кабинете.

— Печально, что мы обманули Сэма.

— Розалинда, вспомните: я предлагал вам сказать Сэму что-нибудь убедительное. Дети умеют быть чуткими. Но вы настаивали, что мы можем оставить его в неведении.

— Я помню, — с горечью отозвалась она. — Но… что он почувствует, когда мы скажем ему, что вы — не его отец?

Ох, хоть бы она не пустила Наджиба на порог в свое время!

— Розалинда, с душевной раной можно справиться. Физический ущерб невосполним. Мы выбрали меньшее из зол. Нам остается только следовать по избранному пути. Идеального выхода не существует. Когда-нибудь вы сумеете объяснить Самиру, что двигало мной сегодня. Он поймет.

Рози не воспринимала его слов; ее душили переживания.

— Мы солгали ему! А лгать детям…

Ладони Наджиба уютно легли на ее плечи, и она затаила дыхание.

— …необходимо, если тем самым можно спасти их жизнь, — закончил он ее фразу. — Вы говорите глупости, Розалинда! Я не мог поступить иначе.

Не мог. В ту минуту ему не оставалось ничего иного. Просто в глубине души Розалинда знала, насколько Сэм успел привязаться к Наджибу… и насколько сильно его обаяние опасно для нее.

Все, что происходит сейчас, не более чем декорация. Вот отчего тяжело.

А Наджиб с запоздалым сожалением думал о том, что допустил ошибку, позволив чувствам до такой степени завладеть собой. С первой минуты знакомства с Розалиндой он ощутил мощное влияние ее женственности. После тех непередаваемых мгновений в лесу ему было больно находиться с ней рядом. Тогда вся природа требовала их любви. И требует по-прежнему.

Его пальцы рассеянно ласкали ее обнаженные плечи. И потоки тепла пронизывали тело Розалинды. Ее тянуло влиться в него, найти в нем надежнейшее убежище и отдаться страсти.

— Не надо, — прошептала она.

— Розалинда, — хрипло отозвался Наджиб.

Открылась дверь, и в комнату вошел Гази аль-Хамзей. В руке он держал мобильный телефон.

— Мне только что звонили из журнала «Хелло!», — сообщил Гази, переводя взгляд с Наджиба на Розалинду. — Просили об эксклюзивных правах. О лучшем исходе не приходится и мечтать.

Возвращение из могилы!

Приветствуем героя: пять лет спустя!

Мой принц еще придет ко мне!

Да, я твой папа!

Воскресные выпуски газет сделали Наджиба и Розалинду знаменитыми. Большие фотографии едва ли не на всех первых страницах. Даже солидные издания уделили внимание этой истории, хотя и описывали ее в несколько более сдержанной манере.

— Прекрасно, — сказал Гази, просмотрев с вниманием профессионала один из отчетов и отложив газету. — Вы очень естественны.

Они завтракали втроем на открытой террасе. Стояло прекрасное утро. Головки цветов покачивались на легком ветру. Сэр Джон накануне вечером отправился в свой лондонский клуб, а наутро его шофер возвратился с ворохом газет.