Долгожданная встреча - Шанна Кэррол Страница 20

Подбежав к Вэнсу, негр ухватил его за волосы, рывком вытащил из воды… и вдруг, отчаянно завопив, принялся яростно тереть кулаками глаза: техасец бросил в лицо чернокожему горсть ила и песка. Не теряя ни секунды, Вэнс подобрал увесистый острый камень и, размахнувшись, ударил гиганта в челюсть. Раздался хруст – и негр с диким ревом рухнул в воду. Схватив чернокожего за ворот рубахи, Пакстон вытащил его из воды и швырнул на прибрежные камни.

И тут наконец-то к месту схватки подоспел запыхавшийся толстячок. Он явно опоздал, однако понял это слишком поздно – Вэнс, резко развернувшись, ударил его ногой в пах, и Хорас, взвыв от боли, повалился на траву. Техасец, воспользовавшись передышкой, склонился над ручьем и ополоснул лицо. Затем напился. И вдруг заметил, что толстяк, держась рукой за пах, карабкается вверх по склону. Пакстон бросился вдогонку. Уже нагоняя беглеца, он поднял голову и успел заметить исчезающую за деревьями повозку – очевидно, кучер увидел разъяренного техасца и предпочел не рисковать.

Проклиная сбежавшего возницу, Хорас остановился и, повернувшись к Вэнсу, попытался ударить его. Однако техасец ловко перехватил его руку и с силой вывернул ее. Толстяк громко застонал.

– Кто тебе заплатил? – спросил Вэнс.

Хорас молча покачал головой. Вэнс еще сильнее вывернул руку толстяка.

– Эдгар… – задыхаясь, проговорил он. – Эдгар заплатил. Черт, ты сломаешь мне руку.

– Кто такой Эдгар?

– Не знаю. Господи, клянусь могилой моего отца, я не знаю!

Вэнс снова надавил на руку пленника.

– Говори Хорас, говори.

– Что… Что говорить? Клянусь… Ох… черт… А… вспомнил… Эдгар… Он служит на конюшне.

– У кого на конюшне?

– Я не знаю…

– Что ж, Хорас, потерпи еще.

– У Уитакеров! – заорал толстяк, и в тот же миг раздался характерный хруст. Хорас судорожно хватал ртом воздух, пытаясь что-то сказать, но из горла его вырывались лишь хриплые стоны.

– Твой чернокожий приятель нуждается в помощи, Хорас. – Вэнс дал толстяку пинка, и тот покатился вниз по склону.

Вэнс потрогал разбитую при падении губу, ощупал правый бок – и поморщился от боли; похоже, ему сломали ребро. Идти же оставалось мили полторы. Всего полторы мили…

Карен велела Херманну править к конюшне. Девушка не встретилась с Вэнсом и очень нервничала. Что ж, запахи кожи и соломы ее успокоят. К тому же она обожала лошадей…

«Но почему он не приехал? – уже в который раз спрашивала себя Карен. – Ведь он сказал, что будет ждать меня…»

Экипаж въехал в ворота, свернул на подъездную аллею и остановился неподалеку от дома.

– Херманн, ты разве не слышал, что я тебе сказала? – нахмурилась Карен.

– Слышал, мэм, Но… – Кучер махнул рукой в сторону дома, и Карен невольно вздрогнула, увидев экипаж Альфреда. – Я подумал, – продолжал Херманн, – что они, возможно, захотят, чтобы вы вошли в дом, мисс, и поговорили с мистером Уитакером.

Тяжко вздохнув, Карен взяла с сиденья свою сумочку. Кучер, спрыгнув с козел, распахнул дверцу экипажа и подал девушке руку.

– Спасибо, Херманн, – кивнула она. – Думаю, ты прав. Пожалуй, мне лучше зайти в дом и поговорить с ним.

Кучер усмехнулся – уж он-то знал, о чем думает молодая хозяйка. Ведь именно он целую неделю возил ее на тайные свидания с техасцем.

– Да, мэм, конечно. Могу я… кое-что пожелать вам? Карен с удивлением посмотрела на кучера.

– Разумеется, Херманн. Я слушаю тебя.

– Удачи вам, мэм. – Кучер кивком головы указал на дом.

– Спасибо тебе, Херманн, – улыбнулась девушка.

Ретта стояла у парадного входа с тряпкой в руке и с воском для мебели. Увидев воспитанницу, она закатила глаза и выразительно кивнула на дверь.

– Где ж ты была, моя девочка? Мистер Уитакер приехал повидаться с тобой, уж с час тебя дожидается.

– Я видела его коляску. Где он?

– Он велел отправить тебя к нему в сад, как только ты приедешь.

Карен со вздохом сияла шляпку и повесила ее вместе с сумочкой на вешалку. Затем, собравшись с духом, решительно направилась в столовую, к двери, ведущей в сад.

Альфред, в задумчивости стоявший под раскидистым старым дубом, не услышал шагов Карен. Осторожно ступая по высокой траве, девушка приблизилась к нему и остановилась. Какое-то время она молча смотрела на человека, едва не ставшего ее мужем. Хитрый и изворотливый интриган, он уже многого достиг и наверняка станет очень влиятельным политиком. А Вэнс… Возможно, техасцам не стоило посылать его в Вашингтон. Он слишком честен и горд и не умеет льстить и плести интриги, так что едва ли ему удастся добиться своего. Карен вздохнула и, раскрыв солнечный зонтик, шагнула к Уитакеру.

– Добрый день, Альфред.

Он вздрогнул от неожиданности.

– Карен?! Я не слышал, как ты подошла.

– Ландыши такие милые, не так ли? – Она указала на цветы, росшие неподалеку.

– М-м… да… Ландыши?.. Я не заметил. – Альфред откашлялся и предложил девушке руку.

Они молча прошлись по саду и вышли к прудику; его зеркальную гладь украшали чудесные белые лилии. Тут Альфред наконец-то заговорил:

– Карен, я…

– Прости, что доставила тебе так много неприятностей, Альфред, – перебила девушка. – Я знаю, ты очень многого ждал… от того вечера. Как и мои родители… Ты очень мил, и я не сомневаюсь: многие девушки были бы счастливы выйти замуж за Альфреда Уитакера.

Альфред нахмурился.

– Ты моя, – проговорил он чуть хрипловатым голосом. – Мы обручены, Карен, и ты не имела права так унижать меня…

– Не имела права?! О. каких правах ты говоришь? Альфред, разве ты не понимаешь? Наша помолвка – просто-напросто сделка. Сделка между политиком и бизнесменом. Но я не желаю участвовать в этой игре. Я жду от жизни другого!

Альфред в изумлении смотрел на девушку.

– Я не понимаю тебя, Карен. Разве тебе не нравится обеспеченная жизнь, которую ты ведешь? Этот дом, слуги, экипажи и прочее… А ведь, все это – награда за труды твоего отца, занимающего определенное место в обществе.

– Я бы предпочла иметь… самого обыкновенного отца, – с горечью проговорила Карен. – Знаешь, Альфред, богатство не самое главное в жизни.

Уитакер пожал плечами.

– А что же, по-твоему, главное?

– Любовь… Да, любовь! Мужчина и женщина должны любить друг друга, должны стремиться не только к физической, но и к духовной близости! Они должны, уважать друг друга!

– Боже мой, Карен, какая наивность! – усмехнулся Альфред. – Духовная близость? Ты рассуждаешь, как глупая девчонка.