Люби меня всю ночь - Нэн Райан Страница 20

Хелен и Чарли, ерзая и хихикая, лежали под кроватью. Юбки Хелен сбились, обнажив ноги до колен, ночная рубашка Чарли задралась и едва прикрывала попку. Смеющийся Курт Нортвей аплодировал им.

– Господи помилуй, – громко воскликнул Джолли, – я что, ошибся фермой? – Он скрестил руки на груди. – Не может быть, что это те самые люди, которых я знаю.

Продолжая улыбаться, Курт одним гибким движением поднялся на ноги и жестом пригласил старика войти. Мужчины обменялись рукопожатием.

– Никакой ошибки, Джолли. Вы попали точно по адресу.

– Джолли! Джолли! – взволнованно закричал Чарли из-под кровати. – Это мы! – Он поспешно выбрался из-под кровати, забыв о рубашке. – Это я, Чарли Нортвей! – крикнул он, бросившись к старику.

– Похоже на то, – кивнул Джолли, положив заскорузлую руку на белокурую головку мальчика.

Сгорая от стыда, Хелен выбралась из-под кровати. Что Джолли о ней подумает? С пылающим лицом она расправила одежду, пригладила волосы, бодро, но коротко поздоровалась со стариком и, подхватив грязное белье Чарли, направилась к двери. Проходя мимо Курта, на секунду задержалась.

– Капитан, – сказала она, не глядя на него, – будьте так любезны принести свою одежду на задний двор. И поторопитесь, я не могу ждать весь день!

Выскочив наружу, она чуть не споткнулась о сумки, оставленные Джолли на крыльце, и сказала достаточно громко, чтобы ее услышали в комнате, что мужчины вечно бросают свои вещи где попало.

Джолли и Курт обменялись сконфуженными взглядами.

Чарли дернул старика за руку и нетерпеливо спросил:

– Мы пойдем рыбачить? Пойдем? Да?

– Как только ты оденешься, – ответил Джолли. – Рыба не клюет, если мужчина разгуливает в ночной рубашке. Надевай-ка штаны, и в путь.

Чарли кинулся к комоду, опустился на колени и вытащил из нижнего ящика короткие штанишки.

– Я быстро, – сказал он, прижав их к груди, и скрылся в занавешенном закутке, служившем гардеробной.

Курт улыбнулся:

– Пожалуй, отнесу свои грязные вещички куда приказано, иначе мне несдобровать.

– Подожди минутку, сынок, – остановил его Джолли. – Неси-ка сюда сумки, которые я принес.

Курт внес два увесистых саквояжа и по указанию старика поставил на постель. Джолли расстегнул ремни и открыл их.

– Джесси, мой младший сын, был примерно вашего роста, капитан. Зачем добру пропадать. Здесь рубашки, брюки, костюмы. Даже галстуки и туфли, ну и все прочее… – Он замолчал, пожав плечами.

– Джолли, я не могу принять…

– Джесси это больше не понадобится.

Курт заметил печаль в голубых глазах старика. Он не знал, что у Джолли был сын.

– Он погиб на войне, – произнес Курт скорее утвердительно, чем вопросительно.

Джолли кивнул:

– Как и два его брата. Роберт был старшим. Денни средним. А Джесси младшеньким.

Курт помолчал, глядя в пол, затем посмотрел старику в глаза:

– Мне очень жаль, Джолли. Господи, мне искренне жаль.

– Я знаю, сынок. – Пальцы старика ласково прошлись по аккуратно сложенным вещам. – У Джесси был прекрасный вкус. Он выглядел настоящим щеголем. Вы будете неплохо смотреться в его вещах.

– Спасибо. Приятно надеть на себя что-нибудь приличное для разнообразия, – сказал Курт с улыбкой, положив ладонь на плечо старика, и тихо произнес: – Джолли?

– Да?

– Как вы могли простить меня? Почему не испытываете ко мне ненависти, как остальные? – Он посмотрел на Джолли в упор. – У вас для этого есть все основания. – Курт уронил руку и бросил выразительный взгляд на саквояжи с одеждой.

Джолли устало вздохнул.

– Наверное, я провел более чем достаточно времени, сходя с ума от гнева, ненависти и горя. И знаете что? Это ничего не изменило. Ни на йоту. – Он печально улыбнулся. – Я не испытываю к вам злобы, капитан. Будь Алабама вашим домом, вы бы сражались за Конфедерацию. А Джесси и его братья воевали бы на стороне Союза, если бы мы жили на Севере. – Он снова пожал плечами. – Судьба поставила вас по разные стороны баррикад. Вы остались живы, а мои мальчики… – Он махнул рукой, давая понять, что больше не хочет говорить на эту тему.

– Вы мудрый человек, Джолли Граббс. И добрый.

– Ну, этого я не знаю, – отозвался Джолли, хотя и был польщен, и уже серьезно добавил: – К сожалению, не могу сказать, что здешний народ в восторге от вашего появления, капитан. Все эти люди коренные южане. Война закончилась, но их продолжают грабить, причем беспощадно. Синие и серые, как и прежде, воюют между собой.

– Я понимаю, – сказал Курт. – И не жду дружелюбия. Это не важно.

В глазах Джолли мелькнуло беспокойство.

– Как бы вам не столкнуться с чем-нибудь посерьезнее, чем неприязнь, капитан. В Спэниш-Форте есть горячие головы, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Я буду осторожен.

– Да, на всякий случай. Мало ли что…

Курт перебил его:

– Меня кое-что озадачило. Надеюсь, вы поможете мне разобраться.

– Постараюсь, – сказал Джолли.

– Во время утренней скачки я наткнулся на три безымянные могилы, совсем еще свежие. Я был удивлен…

Старик кивнул.

– Союзные солдаты. Они были на борту патрульного катера, когда тот налетел на мину в заливе. Изувеченные тела выбросило на берег, и я похоронил их. Собирался положить какой-нибудь камень, но…

– Я готов, уже готов! – Из-за занавески выбежал Чарли в одних коротких штанишках и бросился к Джолли. Он обулся, но не завязал шнурки.

– И это называется готов? – Джолли укоризненно покачал головой. – А где твоя рубашка и кто будет завязывать шнурки?

– Хелен сказала, что можно не надевать рубашки, – сообщил мальчик.

– Правда? Ну, если Хелен сказала, тогда все в порядке. Завяжи шнурки, и пойдем.

Чарли скорчил рожицу.

– Я не умею.

– Не умеешь? – Джолли, изобразил изумление. – Ну так пора тебе научиться. – Он сел прямо на пол. – Поди-ка сюда.

Пока Джолли, сидя на полу, терпеливо учил Чарли завязывать шнурки, Курт распаковал саквояжи. Из аккуратной стопки брюк и рубашек выбрал брюки из темного твила и бледно-голубую рубашку. Брюки пришлись впору, а рубашка оказалась тесновата в плечах и груди, но рукава были нужной длины.

Они вышли из пристройки втроем.

Расставшись с Куртом, Джолли и Чарли обошли вокруг хозяйственных построек и в тумане, все еще клубившемся вокруг, осторожно двинулись по тропе, которая вела вниз, к волнолому, где находилось их излюбленное место рыбалки.