Секрет моей любви - Сандра Мэй Страница 20

— Кончита, к столу!

Рауль разливал кофе по чашкам.

— Разве она не может остаться и играть?

— Нет. Она должна быть за столом, если хочет есть.

— Но…

— Никаких «но», это правило, которому следуют в этом доме.

К изумлению Саманты, девочка спокойно поцеловала куклу, положила ее на землю и пошла за стол.

— Можно-мне-пожалуйста-кусочек-бисквита-спасибо! — Это она выпалила на одном дыхании.

— Разумеется, дорогая, но… один, Кончита!

Девочка хитро посмотрела на Рауля, взяла один кусок и разломила пополам.

— Нет, два!

Рауль не мог сдержать улыбку:

— Я еще ни разу не выиграл в наших спорах.

Саманта смерила его довольно холодным взглядом и повернулась к Кончите.

— Кончита, а как ты назовешь куклу?

— Мама!

Саманта поперхнулась, и Рауль спешно подсунул ей стакан с водой, заметив вполголоса:

— Она хочет во всем походить на Лусию, ничего больше. Это пройдет.

В этот момент Кончита подбежала к Раулю и, смеясь, затараторила что-то по-испански, а он отвечал ей, но так быстро, что Саманта ничего не могла понять. Без слов было понятно одно: эти двое любят друг друга и прекрасно обходятся без переводчиков и без посторонних.

Без нее.

Саманта глотала обжигающий кофе, не чувствуя вкуса. Фил Колман ошибался, сильно ошибался. Очевидно, что Рауль заменил девочке и мать, и отца, а она стала ему дороже всего на свете. Это светилось у него в глазах, проскальзывало в жестах. Язык мог бы соврать, но тело говорило само за себя. Фил ошибался…

— Саманта, ты в порядке? Ты хорошо себя чувствуешь?

— Я… Да, все нормально.

— Если хочешь, можешь вернуться домой, а мы пойдем на пляж, или ты пойдешь с нами?

— Я пойду с вами.

— Ты уверена?

Он забрал чашку из ее окоченевших пальцев и окликнул девочку:

— Кончита, если ты уже закончила, то можешь отправляться играть. Давай я вытру тебе губки.

— А поцелуйчик?

— Сладкая моя!

Это был сложившийся ритуал, и Саманта смотрела на него с завистью. Кончита ускакала, и Рауль повернулся к Саманте.

— Послушай меня. Перестань себя изводить, хватит, Саманта! Ты же видела достаточно, чтобы понять: твоя дочь здорова, весела, счастлива…

— …И любима!

— Да, очень любима. Зачем ты себя мучаешь? Ты же понимаешь, что со мной ее жизнь будет только лучше. Я ее официальный опекун, и вся моя жизнь посвящена ей без остатка.

Она подняла на него глаза — растерянные и полные боли.

— Я не знала, что это так… У Фила создалось впечатление, что тебе наплевать на девочку…

— Это неправда. Либо он чертовски плохо разбирается в людях, либо ненавидит меня лютой ненавистью, либо… либо он хотел, чтобы ты приехала сюда и была полностью уничтожена!

— Но зачем?!

Глаза Рауля опасно сузились.

— Возможно, он хочет, чтобы ты нуждалась в нем, и надеется, что в подобном случае ты станешь искать у него утешения.

— Но я не буду этого делать! Кончита должна узнать, кто я на самом деле.

— Зачем? Ты не думаешь, что без тебя она будет счастливее?

— Возможно, сейчас ты прав. Однако вскоре она все равно захочет узнать, кто ее мать. Она уже нуждается в этом, она зовет тебя папой, а куклу — мамой. Это ненормально, Рауль. Она не просто хочет быть как Лусия, она хочет точно знать, кто она такая и кто ее родители.

Рауль вздохнул. У Лусии те же проблемы — Мерседес позаботилась об этом, отказав ему в праве называться отцом. Однако Саманта права. Не дай бог превратиться в маленького тирана вроде Лусии. Саманта действительно могла бы стать решением проблемы…

Только никаких истерик в доме. Хватит с него.

— Я все понимаю, Саманта, но пойми и ты. Во-первых, это будет очень больно и тяжело для тебя…

— Свою боль я уже пережила! И страх пережила! И унижение! Ты, Рауль, даже представить себе не можешь, как много я всего пережила!

Его потрясла ее страстность. Рауль словно впервые взглянул в ее глаза и увидел в них такую боль и муку, такую страшную, старческую мудрость, что почувствовал непонятный трепет. Впустить ее в их с Кончитой жизнь? Разделить с ней эту боль?

— Зачем причинять себе новые страдания? Она в порядке. Будь счастлива этим и отправляйся домой.

— Я не уеду до тех пор, пока Кончита не узнает правду. Возможно, это будет тяжело. Возможно — невыносимо тяжело. Но это ее право. Я так много прошу, Рауль?

Он тут же потемнел лицом, сдвинулись на переносице густые брови.

— А это все, что ты просишь?

Теперь в его голосе были только сталь и лед, ни следа сочувствия. Во всяком случае, врать не было смысла.

— Возможно, когда она подрастет, я могла бы забирать ее на каникулы.

— До ее совершеннолетия она не покинет остров без меня.

— Что ж, тогда я обращусь в суд.

— Только деньги зря потратишь, и Колман должен это понимать. Сходи к какому-нибудь другому адвокату и узнай, наконец, правду. Кончита под моей опекой, Саманта. Ты можешь навещать ее два раза в год…

— Но этого мало!

— Тогда оставайся здесь жить. Один мой друг развелся со своей женой-итальянкой. Ребенок остался с ним, и теперь они живут на острове. Тогда его жена продала дом в Италии, оставила работу и поселилась здесь. В противном случае она не смогла бы видеть своего ребенка, Оставайся — или никогда не увидишь Кончиту.