Смейся, Принцесса! - Юлия Климова Страница 20

– Бриль отвезет тебя к себе, погостишь у него пару дней, пообщаешься с Ниной, – продолжил Клим как ни в чем не бывало и подпер небритую щеку кулаком. – Ну а потом отправишься к любимой бабушке, она очень волнуется, говорит, что дом без тебя опустел.

Конечно, Шелаев врал. Реакция на произошедшее у Эдиты Павловны могла быть любой, но только не такой… Семен Германович, Кора, Лера – все пробрались в мою личную жизнь, все знали, о чем и как я разговаривала с Тимом.

Угадав приближение слез, я принялась кусать губы, пытаясь успокоиться и не разрыдаться перед Климом. Мне, как всегда, хотелось казаться независимой и уверенной в его глазах, но держаться получалось с трудом. Тим поднимался и поднимался по трапу самолета – бесконечно, точно ступенек было превеликое множество… Поднимался и поднимался…

– Я непременно так и поступлю, – ответила я зло. Картинка с Тимом исчезла, на смену пришли другие образы: ливень, пиджак Клима и фиолетово-черное небо. «Потерпи. Ты же сильная, потерпи». – А вы почему заботитесь обо мне? – Я постаралась усмехнуться и осталась вполне довольна результатом.

– Обеспеченным людям скучно живется, – продолжая пытливо изучать меня, объяснил Клим. Его глаза потемнели, но губы выдали очередную дьявольскую улыбку. – Я вообще подумываю поступить в службу спасения, последнее время меня очень интересуют добрые дела.

– Хотите спасти душу на старости лет?

– Хочу, Анастасия, – тихо ответил Клим, окрашивая первое слово бархатными густо-бордовыми красками. Его лицо изменилось, стало суровым, серые глаза сузились, взгляд застыл на мне. Брови сдвинулись, между ними образовалась глубокая складка, добавившая Климу мрачности. Он о чем-то сосредоточенно думал… – Больше никогда не попадай в такие истории. Что бы ни было, не попадай.

– Отдайте мне портрет. Пожалуйста, – резко сменила я тему.

– Нет.

– Почему?

– Мы уже разговаривали об этом.

– Он мне нужен.

– Как ты красива, – расслабившись, спокойно произнес Клим, подался вперед и добавил просто, точно речь шла о погоде: – Если когда-нибудь захочешь отомстить бабушке – приезжай. Я охотно помогу в этом. Ну что, скрепим твой ответ всемогущим «никогда» или и так сойдет? – Клим улыбнулся мягко, протянул руку и коснулся моей щеки.

Я закрыла глаза, но вовсе не потому что разомлела… Я должна была… просто обязана прочитать какое-нибудь страшное заклинание, способное сжечь кресло, на котором сидел Клим. Дотла!

– Не смейте ко мне прикасаться.

– Не буду, – ответил он, убрал руку, встал и вернул целое и невредимое кресло на место (увы, не сгорело). – Твои вещи промокли, я их упаковал, они отправятся к Брилю вместе с тобой.

– А в чем поеду я?

– В моих вещах.

«Лучше голой!»

«Охотно на это посмотрю».

Наши взгляды опять звенели не хуже шпаг.

– Принесите, пожалуйста, – миролюбиво произнесла я, демонстрируя равнодушие, – я хочу одеться.

– Ты не сможешь, тебе нужна помощь. И я, как человек, вставший на путь добра, готов ее оказать.

– Тогда лучше я поеду голая.

– Охотно на это посмотрю.

Мои щеки вспыхнули, в груди кольнуло, пальцы автоматически сжали край одеяла… Клим подошел, наклонился и шепнул мне в ухо:

– Уверен, мы очень скоро встретимся, что-то давно я не видел твою бабушку…

Сказав это, Шелаев вышел, а минут через десять появился Бриль, и я, впитав его великанскую энергию и доброту, мгновенно почувствовала себя лучше. Лев Александрович сначала завалил меня вопросами, простучал, прослушал, попросил выпить гадкую микстуру, а затем помог одеться. Одно дело – лежать в тепле, почти не шевелиться, не напрягать мышцы, не нагружать кости, а другое – засовывать ноги в брюки и натягивать футболку. Я походила на пластмассовую куклу, у которой толком ничего не сгибается и не поворачивается, – ноющую и бестолковую. В вертикальном положении от меня было мало толку.

– Я донесу тебя до машины, хорошо? – сказал Бриль, когда я наконец-то утонула в одежде Шелаева.

Лев Александрович подтянул шнуровку в спортивных брюках Клима, чтобы они не упали на пол, и недовольно покачал головой: наверное, я производила весьма жалкое впечатление, и дороговизна одежды не спасала положение. Пока Бриль воздерживался от вопросов, но я не сомневалась: позже он попробует поговорить со мной. Вот только я не могла ничего рассказать или объяснить. Я – Ланье, разве можно к этому что-то добавить?

Одежда была чистой, но мне чудилось, что она хранит и запах сигаретного дыма, и аромат парфюма Шелаева. Натягивая брюки и футболку, я испытала смешанные чувства, почти панику, словно Клим находился рядом и прикасался ко мне. К глазам вновь подступили слезы – я в полной мере осознала, насколько измучена и больна… Находясь в крайнем смятении, я не сразу дала ответ Брилю.

– Нет, не надо, я дойду сама.

– Мне позвать Клима? – многозначительно приподнял бровь Лев Александрович. – Кажется, он тоже не прочь отнести тебя.

– Только не это, – простонала я, ловя лукавые искры в глазах Бриля, – лучше вы.

– То-то же, – усмехнулся он.

Лев Александрович нес меня к машине, а Клим шел рядом, держа в руках пакет с вещами (наверное, еще мокрыми). Несколько раз я поглядывала в его сторону, но быстро отворачивалась, опасаясь встретить ответный взгляд. Оказавшись на улице, вдохнув влажный осенний воздух, я признала, что вчера Клим сделал для меня много, и это наполнило душу тягучей тоской и раздражением («Никто его не просил»). Я вновь принялась кусать губы и считать черные шарики на низкой кованой ограде, мимо которой мы шли. Но ограда подтолкнула к мыслям о Питере, я подняла голову и увидела в небе самолет. Мог ли Тим передумать? Мог позвонить?.. Вряд ли, он не из тех, кто меняет решения, и у него было время подумать…

Устроившись на заднем сиденье, я положила руки на колени и принялась мысленно торопить время: скорее, скорее бы приехать к Нине Филипповне, уткнуться в ее плечо и разрыдаться… Нет, тетю волновать нельзя, ее нужно беречь. Что ж, я буду стойкой и внешне спокойной. Глупо переживать, когда ничего не осталось, когда нечего терять…

Клим отошел к скамейке и закурил, а я дала себе слово больше не смотреть в его сторону.

– Твоей бабушке я сказал, что вчера вечером ты приехала ко мне и пожаловалась на плохое самочувствие, – сообщил «легенду» Лев Александрович.

– Пусть так.

– Твой телефон, – Бриль протянул мобильник.

– Спасибо. Он работает? – удивилась я, представляя, сколько воды на него попало. Странно, но за все это время я не вспомнила о телефоне ни разу, похоже, я и не осознавала, насколько заторможена…

Или мне теперь позвонить некому?

Кому звонить?

Симке. Конечно, Симке!