Шелковый поцелуй - Барбара Картленд Страница 20

Никто еще не целовал Вайру, и ей не хотелось, чтобы это впервые произошло вот так – воровато. Она чувствовала, что ее, казалось бы, невинный обман – эта тайная поездка с Пьером – тяготит ее, мешает следовать своему желанию.

– Я должна вернуться, – повторяла она.

– Ты – Снежная королева, вся изо льда, растопить твое сердце никому не под силу. И все же одно я тебе обещаю.

– Что?

– Однажды твое сердце растает. Я заставлю тебя почувствовать всю силу, весь жар моей страсти. Я научу тебя любить меня так, как я люблю тебя. И тогда ты поймешь, что такое жизнь на самом деле, что это не девичьи мечтания, которым ты сейчас предаешься.

В его голосе звучала такая страсть, что Вайра невольно отшатнулась, словно опаленная ею.

– Я должна вернуться, – снова и снова повторяла она.

Пьер вздохнул и потом спросил с неожиданной робостью:

– Ты любишь меня хоть чуть-чуть, Вайра?

– Я… я думаю, да, – прошептала она, сама не веря тому, что смогла выговорить это.

– Благодарю тебя, любовь моя. Пусть твои слова всего лишь крошка хлеба для голодного, но он и крошке рад.

Взяв ее руку, он поднес ее к губам. Поцеловав ладонь, он начал целовать каждый палец Вайры.

Дрожь пробежала по ее телу. Она испугалась, как перед этим она испугалась даже мысли о его поцелуе.

– Давайте вернемся, – попросила она едва слышно. – Я не должна была приходить, но будет еще хуже, если я задержусь дольше.

Пьер отпустил ее руку, явно подавляя свое раздражение. Затем, не говоря ни слова, включил мотор и медленно развернулся на подъездной аллее.

Они неслись по шоссе в полном молчании, и, только когда они въехали в город и уже подъезжали к дому мсье Дюфло, Пьер произнес:

– Думай обо мне сегодня. И помни, что я исполнил твою просьбу, хотя и жаждал удержать тебя и никогда не отпускать.

– Благодарю за то, что доставили меня так быстро обратно.

– Я не об этом тебя просил. Я хочу, чтобы ты думала обо мне. Я хочу, чтобы ты поняла, как ты мучаешь меня. Я не засну этой ночью. Я буду бродить, думая о тебе, желая тебя, сгорая от любви к тебе. Ты хоть понимаешь, что это такое?!

Охваченная внезапным порывом, Вайра протянула руку и коснулась его плеча.

– Не надо так сильно любить меня, – сказала она.

– Почему?

– Потому что я не понимаю, что это значит. – Она пыталась найти слова, которые выразили бы ее смятение, ее страхи. – Вы превращаете свое чувство во что-то слишком большое… огромное.

– Но ведь это так и есть на самом деле. Огромное, потому что я люблю тебя, потому что я желаю тебя, потому что ты сводишь меня с ума, ты, с твоим лицом монахини и твоим ртом, обещающим земные наслаждения.

Пьер остановил машину. Они приехали туда, где он ждал ее, неподалеку от дома Дюфло.

Пьер наклонился и поцеловал ее ямочку между ключицами, где декольте платья открывало ее белую грудь.

Вайра почувствовала, как его губы обо-жгли ее, и, прежде чем она успела протестующе вскрикнуть, он вышел из машины и поспешно открыл дверцу с ее стороны.

Его пальцы стиснули ей руку, когда он помогал ей выйти.

– Я позвоню тебе завтра, чтобы узнать о твоих планах, – сказал он. – Я должен видеть тебя.

– Это может оказаться затруднительным.

– Я поговорю еще раз с горничной. Если будет нужно, я подкуплю их всех. Я не позволю тебе ускользнуть от меня, Вайра, как бы ты ни старалась.

Она подняла на него взгляд. «Как он красив», – подумала она, глядя на него при лунном свете. Внезапно черты ее смягчились, глаза засияли мягким светом.

– Я не думаю, что захочу ускользнуть, – прошептала она и, прежде чем он успел ответить, побежала по улице к дому, сжимая в руке ключ.

На улице было пустынно и тихо. Когда Вайра добежала до дома Дюфло и оглянулась, Пьер уже скрылся из виду. Вставляя ключ в замочную скважину, она услышала, как отъехала машина Пьера.

Вайра вошла в дом и уже занесла было ногу на первую ступеньку лестницы, когда открылась дверь и луч света пролился в холл.

Вайра вздрогнула, страх быть обнаруженной пронзил ее, как физическая боль.

И тут она увидела человека, заполнившего своей фигурой дверной проем.

Это был Йен. Он стоял в дверях одной из комнат, выходивших в холл, в шелковом халате, накинутом на сорочку и брюки.

На мгновение Вайра онемела и застыла как изваяние, не сводя с него потемневших, испуганных, широко раскрытых глаз.

– Где вы были?

Йен задал этот вопрос почти шепотом, и все же она его услышала. Она ничего не ответила, и после небольшой паузы он проговорил:

– Идите сюда, а то мы всех разбудим.

С усилием, на словно внезапно налившихся свинцом ногах, Вайра вошла в комнату.

Йен закрыл дверь и повернулся к ней.

– Где вы были? – повторил он. – Я открыл окно – в комнате было жарко. Выглянув в окно, я увидел, как вы скрылись за углом. – После минутной паузы он добавил: – Вы были не одна.

Вайра собралась с духом и ответила:

– Я вышла повидаться с одним знакомым.

– Знакомым? В Лионе? – спросил Йен с сарказмом.

– Да, знакомым в Лионе, – повторила она, постепенно успокаиваясь. – Это он звонил мне вечером, когда я сказала вам, что звонит, вероятно, ваш отец.

– Вы в него влюблены?

Вайра вздернула подбородок.

– Я полагаю, вы не имеете права расспрашивать меня о моей личной жизни.

– У вас нет личной жизни в настоящий момент, – резко бросил Йен. – Вы здесь на работе, и ваш сегодняшний поступок мог навредить нам.

Вайра стиснула пальцы.

– Я знаю, – сказала она. – Было очень дурно с моей стороны уходить из дома. Я прошу извинить меня, больше этого не повторится.

Она скорее почувствовала, чем увидела, что выражение лица Йена оставалось суровым.

– Как я могу вам доверять?

– Я дала вам слово, – твердо ответила она. – Я сказала, что не выйду одна из дома так поздно – по крайней мере, без вашего ведома.

Выражение лица Йена внезапно смягчилось.

– Видит бог, – сказал он, – я не хотел участвовать в этом глупом розыгрыше. Но, раз уж мы оказались в этом замешаны, мы должны вести себя достойно. Мы не должны допустить, чтобы Дюфло заподозрили, что их обманывают или что у моей будущей жены своеобразные понятия о морали.

Тон его был намеренно оскорбительным. Кровь бросилась Вайре в лицо.

– Я сказала, что прошу извинения, – проговорила она твердо. – Может быть, мы закончим на этом?