Скрытой камерой - Сьюзен Андерсон Страница 20

В тепле и тишине магазина Грейси почти сразу успокоилась, перестала истерически всхлипывать и лишь изредка вздрагивала, полулежа на руках у матери. Наверное, просто перевозбудилась, решила Эмма. Поглаживая Грейси по спине, она прошла в дальний конец магазина к старомодному фонтанчику из содовой воды. К своему удивлению, Эмма неожиданно увидела там Элвиса Доннелли и Сэма Мэкки, сидевших на высоких табуретах, обитых искусственной кожей. Мужчины пили кофе и болтали – так, как обычно разговаривают старинные друзья.

– Привет! – Эмма уселась на соседний табурет, усадила Грейси. – Похоже, в этом городе все близкие друзья. Я даже не думала, что вы знакомы.

Она сразу поняла, что сморозила глупость, поскольку пробыла на этом, хоть и небольшом, островке совсем недолго. И все же.., бывший городской хулиган, пусть и ставший шерифом, и респектабельный владелец магазина?.. Как-то не очень вяжется.

– В этом городке все знают друг друга, – заметила Мэри, усаживаясь рядом.

– Верно, – согласился Сэм. – Но мы с Элвисом знаем друг друга ближе всех остальных. Мы с ним дружим.., давным-давно. Верно, Эл?

Губы Элвиса изогнулись в легкой усмешке.

– Точно. С детского сада. Вместе ели макароны у миссис Олзен.

Сэм расхохотался.

– Да уж. И он был свидетелем на моей свадьбе с Клер.

– О Господи, так вы муж Клер?!

В следующую же минуту после того, как этот вопрос сорвался с ее губ, Эмма почувствовала себя полной идиоткой. «Осади назад, Эмма Тереза. Полегче, полегче». Она ведь уже видела этого парня и знала, что он из семьи Мэкки. Видела, что Клер работает вместе с ним. Просто.., ее новая подруга вела себя с ним скорее как с братом…

Как же ей выйти из этого дурацкого положения? Эмма сглотнула слюну, погладила Грейси по голове – скорее для собственного успокоения – и сделала глубокий вдох, как будто перед прыжком в воду.

– Простите меня. Это, наверное, прозвучало ужасно глупо. Почему-то я решила, что вы деверь Клер, брат ее мужа.

– Да нет. Перед вами единственный уцелевший представитель мужского племени Мэкки. – Не показывая, как больно задет ее скоропалительным предположением, Сэм встал, с легкой мужской грацией прошел за фонтанчик. – Что вам принести, милые дамы?

– Три мороженых, пожалуйста, три рожка. Мне французский ванильный, Мэри…

Эмма вопросительно посмотрела на Мэри.

– Шоколадный, «Рипль».

– А Грейси.., сейчас подумаем…

Эмма окинула задумчивым взглядом синее платье-матроску дочери. Грейси вынула палец изо рта.

– Хочу кубничное мооженое, мама.

– Хорошо, значит, клубничное. Нам по одной порции, а Мэри…

Мэри подняла два пальца.

Эмма усадила Грейси поудобнее и, демонстративно отвернувшись от единственного оставшегося посетителя, начала болтать с Мэри, стараясь не думать о том, что это напускное безразличие похоже на школьные игры. Чрезмерной застенчивостью она никогда не отличалась. Однако каждый раз при воспоминании о том, как она прижималась к нему тогда в своей комнате, ее всю словно сковывало от стыда. А потом еще его поведение с Грейси, на следующий день.., то, как он танцевал с ней на руках. В общем, Эмма изо всех сил старалась вести себя с ним холодно и отстраненно. Безразлично. Но сохранять холодность и безразличие было труднее всего. Она даже не могла встречаться с ним глазами.

Что касается Элвиса, то он, похоже, не собирался играть в эту игру. Элвис встал со своего табурета, подошел к Эмме, протиснулся между ее стулом и соседним и остановился, пристально глядя на нее. Теперь уже Эмма не могла делать вид, будто не замечает его. Это выглядело бы совсем глупо. С холодной улыбкой она устремила взгляд куда-то мимо Элвиса. Едва заметно кивнула.

– Шериф…

– Эмма… А что это случилось с нашим детенышем?

Эмма с трудом перевела на него взгляд:

– Ее клоун напугал. Грейси повернулась к Элвису:

– Он мне не понавийся. – Правда? Что, очень страшный?

– Ага. – Грейси умирала от желания сообщить ему самую большую новость. – А я ем мооженое пеед обедом!

– Да ну? Вот это да!

– Да, вот это да.

Эмма с улыбкой пожала плечами.

– В жизни не то еще случается. Ешь свой десерт перед ленчем.

Элвис, не отрываясь, смотрел на нее, даже облизнул губы. Эмма тоже не могла оторвать от него глаз. Все тело обдало жаром.

– А вот и я, милые дамы, – раздался жизнерадостный голос Сэма. – Шоколадный «Рипль» две порции, клубничное – одна порция.,..

– А почему это Мэли две полции, а Глейси только одну?

Девочка подняла глаза на мать с выражением крайнего негодования.

– Потому что Мэри не уронит вторую порцию на свое красивое платье, – спокойно отозвалась Эмма. – А если Грейси будет капризничать, не получит ни одной порции. Когда вырастешь такая же большая, как Мэри, тоже будешь есть по две порции.

Грейси надула губы, пристально глядя на мать.

– Тогда я буду сидеть с шелифом.

Зная по опыту, что доводить мать до крайности рискованно, она решилась лишь на такую форму протеста и протянула руки к Элвису.

Эмма взглянула на его чистую, отглаженную рубашку цвета хаки, на новые джинсы. Однако не успела она предупредить, что его одежда не станет выглядеть лучше от клубничного мороженого, которым неизбежно испачкает его Грейси, как он поднял девочку на руки, удобнее уселся на табурете и посадил ее к себе на колени. Потянувшись к салфеткам, лежавшим на столе, Элвис достал одну из пачки и обернул ею рожок с мороженым.

– Значит, говоришь, клубничное?

– Это мое юбимое. Хочешь изнуть?

– Спасибо, Грейси, с удовольствием.

– Тойко бойшую кубничину не ешь. Она моя.

– Зажав рожок обеими руками, Грейси поднесла его к губам Элвиса.

Глядя на Эмму поверх головы ее дочери, Элвис провел языком вдоль рожка. Взгляд его опустился на грудь Эммы. Он втянул мороженое в рот. Глаза снова встретились с ее глазами.

– Хорошо, – хрипло пробормотал он.

Все тело Эммы обдало жаром. Она яростно откусила от рожка, ощущая, как вспыхнуло лицо, ощущая стеснение и боль в тех укромных местах своего тела, которые оставались в полном забвении вот уже три года. Черт бы его взял! Что за игры он затеял?! Демонстративно повернувшись к нему спиной, Эмма заговорила с Мэри.

Когда Грейси покончила с мороженым и они ушли из магазина, Эмма чувствовала себя выжатой как лимон. Если Элвис Доннелли не хотел, чтобы о нем забывали, он не давал о себе забыть. Всякий раз, когда Грейси задавала ему какой-нибудь вопрос – а она задавала их постоянно, – он отвечал, но тут же добавлял: «Но я могу и ошибаться, малышка. Давай лучше спросим маму».