Загадочная леди - Мэри Бэлоу Страница 20

Кэтрин вспыхнула, а он смотрел на нее не отрывая глаз, все еще улыбаясь и осторожно натягивая невидимую нить, существующую между ними.

– Вряд ли я могу запрещать вам что-либо, – отозвалась она, – ведь я нарушила границы частного владения, а вы здесь по приглашению владельца.

Но он обратил внимание – она больше не говорит о том, что вернется обратно через ворота, выходящие на дорогу.

Они пошли рядом, не касаясь друг друга. Но у него дух захватывало от ее близости.

– Первоцветы зацвели, – заговорил он, – скоро распустятся нарциссы. Возможно, весна и ваше любимое время года, как мое?

– Да, – ответила она. – Это новая жизнь. Новые надежды. Впереди лето. Да, я люблю это время года, хотя в моем саду еще и нет такого разноцветия, какое будет позже.

Новые надежды… Интересно, на что она надеется, о чем мечтает. Да и мечтает ли вообще о чем-нибудь? Или ведет безмятежное существование, не желая никаких перемен?

– Надежды? – повторил он. – А на что вы надеетесь? На что-нибудь определенное?

Взглянув на нее, он заметил, что ее взгляд устремлен вдаль. Глаза у нее сияли, и Роули понял, каков будет ответ на один из его невысказанных вопросов.

– На полную удовлетворенность жизнью, – ответила она. – На покой.

– А разве у вас их нет, если вы только надеетесь?

– Есть. – Она бросила на него быстрый взгляд. – Но мне хочется их сохранить. Видите ли, это вещи очень хрупкие. Как и вечное счастье. Покой не может быть каким-то незыблемым состоянием, которое приходит и остается навсегда. А жаль…

Он нарушил ее покой. В ее голосе не прозвучало укоризны, но Роули понял, что это так. А вечное счастье – не обнаружила ли она со смертью мужа, что такого вообще не существует? И не обнаружил ли он это же после измены своей невесты?

– А вы? – Взгляд ее требовательно остановился на нем. – На что надеетесь вы?

Роули пожал плечами. На что он надеется? О чем мечтает? Ни о чем! Неутешительно, но, кажется, верно. Управлять своей жизнью может только тот, кто ни о чем не мечтает и ни на что не надеется. Ведь когда человек мечтает, он, как правило, устанавливает связи с другими людьми, а от людей нельзя зависеть, если не хочешь, чтобы тебя сбили с ног или поранили.

– Я не тешу себя мечтами, – ответил он. – Я живу и наслаждаюсь каждым новым днем. Когда мечтаешь о будущем, растрачиваешь настоящее.

– Да, все так думают. – Кэтрин улыбнулась. – Но мне кажется, жить так невозможно. Я думаю, все люди мечтают. Иначе жизнь порой была бы невыносима.

– Значит, иногда ваша жизнь бывает невыносимой? – спросил Роули.

Действительно ли настоящее удовлетворяет ее? Она живет здесь пять лет. Живет как вдова. Сколько ей лет? Наверное, где-то между двадцатью и тридцатью. Значит, начиная примерно с двадцати лет она живет одна. Может ли быть, чтобы такая жизнь удовлетворяла ее? Хотя, конечно, брак ее мог оказаться столь невыносимым, что свобода, обретенная во вдовстве, по контрасту выглядит просто раем.

– У всех жизнь бывает временами невыносима, – ответила она. – Никому не удается полностью избежать ее мрачных сторон, я полагаю.

Они подошли к реке, протекавшей через парк и дальше, по задам деревни. В этом месте река устремлялась вниз, журча среди камней и под каменным арочным мостом, по краям которого шли перила. По этим перилам они в детстве любили ходить, балансируя раскинутыми вширь руками.

– Если вам когда-нибудь захочется покоя, – начал Роули, останавливаясь на середине моста и кладя руки на перила, – вы найдете его здесь. Нет ничего более успокаивающего, чем слушать и смотреть на бегущую воду, особенно если падающий на нее свет пробивается сквозь ветки деревьев. – Он отпустил поводья, и его лошадь перешла на другой берег пощипать травы.

Кэтрин остановилась рядом с ним и посмотрела на воду. Тоби помчался дальше.

– Я многое перечувствовала, стоя здесь. Наверное, она не осознавала, что тоска, прозвучавшая в ее голосе, говорила больше, чем слова. Эта тоска сказала ему, что Кэтрин с ним согласна и что в ее жизни часто приходится искать успокоения.

Роули посмотрел на нее. Она стояла подле него – стройная, вся такая золотистая и красивая. Ее руки, обтянутые лайковыми перчатками, лежали на перилах моста. Если бы он не ошибся в своих первоначальных расчетах, подумал виконт, сейчас уже знал бы ее всю – во всех подробностях. Его руки знали бы, каково ее стройное, крепкое тело. Он знал бы, как нежна, горяча и желанна она изнутри, знал бы, как она ласкает – со сдержанным умением или с пылкой страстью. И знал бы, возможно ли первое превратить во второе.

Интересно, хватило бы ему одного или двух раз? Желал бы он ее и после так же пылко, как сейчас? Или он – как у него обычно бывало с женщинами – удовлетворился бы, узнав все, что можно узнать? Потерял бы он к ней всякий интерес и стал бы изобретать причину для этой опасной утренней прогулки в парке?

Ничего этого он не знает. И может быть, не узнает никогда.

Роули не осознавал, что и молча смотрит на нее, пока она не подняла на него взгляд, и тогда по изменившемуся выражению ее глаз, ее лица он понял, что она прочла его мысли.

Виконт хотел что-то сказать, но в голову ему ничего не приходило. Кэтрин уже открыла рот, словно намереваясь заговорить, но снова сжала губы, устремив взгляд на воду. Позже он удивлялся, почему не оторвался от перил и не предложил ей идти дальше. Удивлялся, почему и она не подумала снять напряжение таким же образом. Нет, никто из них не сделал этого. Роули наклонился немного вниз и в сторону, повернул голову и нашел губами ее губы. Он разжал губы, чтобы узнать вкус ее губ. Они заметно задрожали, а потом вернули ему поцелуй. Но он не прикасался к ней. Они не повернулись друг к другу.

Поцелуй длился недолго, но все же гораздо дольше, чем мог быть в такой ситуации. Роули опять стал смотреть на воду. Кэтрин, очевидно, сделала то же самое. Он дрожал. Он не знал в точности, к чему это приведет, а ему хотелось управлять своими поступками. Она отказалась стать его любовницей. И твердо дала ему понять, что решение это совершенно серьезно. Поцелуи ради поцелуев – вещь бесцельная, в особенности если они действуют так возбуждающе. Но сами по себе поцелуи никуда не могут привести. Он определенно не заинтересован ни в каких продолжительных отношениях.

– Ради моего самоуважения, – начал он, – признайтесь, что это произошло не против вашего желания, не так ли?

Последовало долгое молчание. Роули решил, что она и не собирается отвечать. Может быть, она не поняла его вопроса. Но в конце концов Кэтрин ответила:

– Нет, это произошло не против моего желания. Было бы проще, если бы она не признавалась в этом. Проклятие! Чего она хочет от жизни? Только спокойствия и удовлетворенности? А наслаждения? Хотя, конечно, возможно еще и другое.

– Я полагаю, – сказал он голосом более резким, чем ему хотелось бы, – вы хотите снова выйти замуж, – Нет, – быстро возразила она, – нет, ни в коем случае! Снова? Нет. Зачем женщине добровольно становиться собственностью мужчины и выносить всевозможные унижения, растворять свой характер, саму свою личность в нем? Нет, милорд, я не пытаюсь завлечь вас и заставить сделать мне лестное предложение. Или какое-нибудь другое предложение. Я отказала вам в тот вечер совершенно серьезно, и если вам кажется, что я завлекаю вас, что этот поцелуй – доказательство тому, прошу прощения. Я не стремлюсь вас завлекать и не ожидала, что так случится. А теперь пойду домой. Не провожайте, прошу вас. Уверяю вас, что не заблужусь. Тоби! – громко крикнула она и торопливо пошла по мосту.