Жертвуя счастьем - Беверли Кендалл Страница 20

Алекс болезненно воспринял предательство друга, его душа была глубоко уязвлена. Долгие годы он считал Джеймса своим братом. Алекс сошелся с ним ближе, чем с Чарлзом.

Радерфорд успокоился так же внезапно, как и ворвался в комнату. Несколько долгих мгновений он не двигался, а затем облегченно вздохнул. Из него как будто выкачали гнев. На лице Джеймса отразилось выражение беспомощности.

— Я понимаю, что ты зол на мою сестру, но все же…

— Ты не можешь знать, что я сейчас чувствую, — прервал его Алекс.

Ему было ясно, что в этом вопросе они никогда не придут к согласию и взаимопониманию.

— Я говорю, что понимаю, почему ты злишься, но я, конечно же, не могу знать в полной мере, что ты сейчас чувствуешь, — примирительно сказал Джеймс. — Я узнал своих сестер — родных мне по крови людей — довольно поздно, им уже в ту пору было по пятнадцать лет. Мысль о том, что отец оставил девочек в пансионе без присмотра родных, лишил их любви и ласки близких людей, ранила мне душу.

Алекс понял, что Джеймс пытается вызвать у него сострадание, жалость к Шарлотте и тем самым обезоружить его.

— Пойми, Джеймс, речь идет о моем сыне. О моем наследнике. Шарлотта хотела не только лишить меня сына, она намеревалась лишить Николаса отца.

— И поэтому ты намерен наказать их обоих? — спросил Радерфорд. — Надеюсь, ты понимаешь, что, причинив боль матери, ты причинишь боль и ее сыну?

— Я не преследую цели причинить ей боль, — сказал Алекс, сознавая, что лжет.

Он хотел, чтобы Шарлотта мучилась так же, как когда-то мучился он.

Лицо Радерфорда утратило последние следы жесткости. Он медленно приблизился к Алексу, держа руки на виду, чтобы тот не подумал, что он хочет ударить его.

— Я и не думаю оправдывать Шарлотту. Поверь мне, это не входит в мои намерения. Я не знаю, почему она бросила тебя и убежала из дома. Для меня это остается загадкой. Но я рад, что Шарлотта вернулась. И еще я знаю, что у нее доброе сердце. Ты только подумай, она не видела свою сестру долгих пять лет!

Взгляд Джеймса потеплел, голос стал мягким.

— Учитывая обстоятельства ее рождения, — продолжал он, — Шарлотта никогда не стала бы обрекать своего ребенка на такую же судьбу. Должно быть, у нее была очень весомая причина, чтобы поступить так, как она поступила. Ручаюсь жизнью, Шарлотта никогда намеренно не причинила бы вред тебе или своей семье. Она великодушный человек с добрым, открытым сердцем. И если бы не горечь и ожесточение, которые ты сейчас испытываешь, если бы не твои планы непременно наказать ее, ты бы признал мою правоту.

Алекс резко отвернулся от своего друга, махнув рукой и пробормотав бранное словцо. Он не желал ничего слушать о Шарлотте. Алекс не искал оправданий ее непростительному поведению. Он не стал выслушивать объяснения лгуньи и уж тем более не имел никакого желания разговаривать на эту тему с ее любимым братом. Если на долю Шарлотты выпадет хотя бы часть тех страданий, которые испытал он, это будет только справедливо. Пусть Шарлотта думает, что Алекс просто-напросто мстит ей, — ему это безразлично.

— Я уже сказал, я не пытаюсь отомстить Шарлотте, — промолвил он, твердо глядя в глаза Радерфорда.

Джеймс, прищурившись, испытующе смотрел на него, словно пытался проникнуть в душу Алекса и прочитать его тайные мысли.

— Значит, у тебя нет намерений изолировать мою сестру от ее сына?

— От моего сына, — поправил его Алекс, пытаясь сдержать раздражение.

Радерфорд опустился в стоявшее рядом кресло и, тяжело вздохнув, устало провел рукой по волосам.

— А ты не думаешь, что твои действия вызовут грандиозный скандал?

— Скандал разразится только в том случае, если Шарлотта вместе с моим сыном решит вернуться в Америку. Я, разумеется, воспрепятствую этому, — сказал Алекс, хотя отлично понимал, что скандала не избежать в любом случае.

В душе он смирился с этим. Алекс не собирался утаивать существование Николаса от общества, как какую-то позорную тайну. Он признает сына, и плевать ему на досужие сплетни!

Однако Радерфорд смотрел на это иначе. Его беспокоила участь Шарлотты. Он понимал, что общество осудит прежде всего его сестру, и поэтому на его лице отражалась смесь разочарования, гнева и боли. Алекс долго молча смотрел на Джеймса, а затем отвернулся к окну. «Сейчас не помешало бы выпить!» — пронеслось у него в голове, но он отогнал эту мысль.

— Нам нужно что-то делать, — промолвил Джеймс.

— Что именно? — спросил Алекс, бросив на него взгляд через плечо.

— Понятия не имею! Черт бы побрал всю эту запутанную ситуацию! — прорычал Джеймс и взлохматил рукой волосы. — Но объявлять друг другу войну из-за сына — это не выход. Ты должен подавить враждебные чувства к Шарлотте и простить ее.

— А что бы ты сделал на моем месте? Представь, что Мисси утаила от тебя факт существования твоих детей. Как бы ты поступил, узнав об этом?

Алекс повернулся и выжидательно взглянул на друга. Радерфорд пришел в замешательство. Ему было трудно представить нечто подобное. Его и Мисси связывала искренняя любовь. Мисси никогда не утаила бы от него факт существования ребенка. Алексу не повезло в жизни, ему не встретилась женщина, которой он мог бы полностью доверять.

Радерфорд свел брови на переносице.

— Я хорошо знаю и свою сестру, и тебя и уверен, что за всей этой ситуацией кроется какая-то тайна. Шарлотта что-то скрывает от нас.

Алекс благоразумно промолчал о тех причинах, которые, по его мнению, заставили Шарлотту бросить его у алтаря и бежать из дома. Он не хотел снова затевать спор с другом. Однако вопреки его убежденности в своей правоте слова Джеймса заронили в его душу смутную надежду на то, что Шарлоттой двигали какие-то пока не ясные обстоятельства, что она не предавала его…

Но разум тут же восстал против подобного допущения, и Алекс затряс головой, не соглашаясь с Джеймсом. Тому, что Шарлотта сделала с ним, не могло быть оправданий. И Алекс больше никогда не подпустит ее близко к себе.

— Неужели ты не понимаешь? Меня больше не волнует, почему она уехала.

Как только Алекс произнес эти слова, его уверенность в том, что это правда, возросла. Ему не нужна была помощь Джеймса. Алекс в состоянии самостоятельно справиться со всеми проблемами.

Радерфорд глубоко вздохнул и покачал головой:

— Тебе не обмануть меня, Алекс. Тебя волнует все, что связано с Шарлоттой. И так было на протяжении всех последних пяти лет. — Джеймс помолчал, а потом добавил: — И я думаю, что ты все еще любишь ее.

Алекс напрягся. Его разум восставал против этого утверждения. Слова друга были как удар в солнечное сплетение. Алекс стиснул зубы от боли, и на скулах заходили желваки. Два противоречивых чувства — ужас и гнев — владели им.

— За эти пять лет ты так и не женился, — продолжал Джеймс, как будто не замечая состояния друга. — Ты обзаводился любовницами, но быстро бросал их. Ты начал было ухаживать за леди Мэри, но… — Джеймс сделал многозначительную паузу, а затем со свойственной всем Радерфордам беспощадностью закончил фразу: — Но ты никогда не имел на нее серьезных планов.