Обитель Синей Бороды - Вера Колочкова Страница 20

Соне хотелось спросить: «потом» – это когда? – но она сдержалась, лишь нервно пожала плечами, отвернувшись к окну. Нехороший жест получился, будто недовольный. Да еще и слезы вдруг набежали…

– Ну, нельзя же так, мамочка, что вы… Нельзя при ребенке плакать… – с легким, но все же осуждением пропела у нее за спиной массажистка Света. – Я понимаю, конечно, что после смерти бабушки вам нелегко придется… Она ведь у вас, можно сказать, святая была. Все хлопоты с ребеночком на ее плечах лежали. Сочувствую. Вам ведь, наверное, с работы пришлось уволиться, да?

– Пока нет. Но к тому идет, похоже.

– Ну, что ж делать… А ваша мама не может как-то помочь?

– У меня нет мамы. И папы тоже нет. Я сирота.

– Ну, что ж делать… Судьба. От судьбы не уйдешь. А сын Екатерины Васильевны, ваш муж…

– А муж объелся груш.

– Да вы что?.. Ой, простите, что я в такие интимные дела лезу! Я не хотела…

– Да ничего, все нормально.

– Нет, ну надо же… А ваша свекровь, царствие ей небесное, всегда так хорошо отзывалась о сыне…

– А вы знаете такую мать, которая бы хоть раз плохо отозвалась о сыне?

– Да сколько угодно! Моя свекровь, например! Все время на своего сына жалуется! Иногда мне его приходится защищать, представляете? От родной матери! Всякие матери бывают, и такие тоже! Вот я вам сейчас один случай расскажу…

«Какая, однако, разговорчивая эта Света. И любопытная не в меру. А еще надо чай с ней пить, и лицо внимательное делать, изображая из себя благодарную слушательницу, и головой кивать, и улыбаться… Нет, странная какая тетка! Неужели думает, что кому-то интересны ее семейные драмы? Вот так и уходят последние душевные силы на лицемерие!» – думала Соня.

Светин голосок журчал будто в отдалении – то поднимался ввысь эмоцией, то бубнил смешно, изображая, видимо, свекровкину манеру. На эмоции надо головой кивнуть, а изображению манеры улыбнуться. Притвориться, что заинтересованно слушаешь. И все, делов-то. И можно думать свою тоскливую думу…

Значит, Олег хочет оставить ей этот удел? Памперсы, каши, кефир, массажистку Свету, дни, проведенные в четырех стенах? И никаких компромиссов для жизни вовне, для интересной работы? Чтобы эта безысходность сожрала ее лучшие профессиональные годы? Нет, но за что?.. За что, за что, за что?! В чем она виновата? Только в том, что не понимает этого сакраментального – «для чего?».

Да, не понимает! Потому что материнская ее душа вовсе не отказывается от «судьбы», она просит всего лишь маленького компромисса! Чтобы себя не потерять, человеком себя чувствовать! Вот она стоит, в окно смотрит, а в Октябрьском суде, между прочим, процесс идет, в котором она должна участвовать… Она, а не Настька Давыдова, которая обязательно все запорет! Да там же последнее заседание уже назначено, определяющее! И только она, Соня, знает суть этого процесса как свои пять пальцев! Все, все псу под хвост! Обидно, ужасно обидно.

Да если даже и не процесс… Что такое процесс – мелкие частности. Тут вся картина в целом жуткая вырисовывается. Это ж только представить себе – чтобы изо дня в день одно и то же… Четыре стены и Николенька. Николенька и четыре стены. «Прости, сынок, но… не смогу я. Нет, не смогу». Надо что-то решать, придумывать, устраивать свою жизнь как-то… Нет, почему Олег не может ее понять? А еще говорит, что любит! Да разве это любовь, если по большому счету…

Николенька вдруг запищал в Светиных руках. Соня вздрогнула, оглянулась. Света отмахнулась успокаивающе – ничего, мол, все нормально, так надо. И снова – мысли, мысли… Уже виноватые, уже более спокойные. Обращенные почему-то к сыну…

«Да, интересный человек твой папашка, Николенька… Нет, ты не думай, он вовсе не такой подлец, как я тут обрисовала. Нет, он не такой, я его знаю… Просто ты родился, и он… крышей поехал немного. Никак не может ее на место поставить. Сам не понимает, что творит. Чем дальше от тебя убегает, тем больше не понимает… Это всего лишь страх, Николенька. Непонятный необъяснимый мужской страх. А так он очень добрый парень, я знаю… И любит меня… То есть нас… И сам себе не рад, что так все перепутал – где страх, где любовь… Может, со временем и разберется. Но как бы поздно не было… Пока я его не разлюбила совсем».

– Ну вот, мы и закончили… – снова раздался за спиной ласковый Светин голосок. – Сейчас наш Николенька спать будет… А мы с вами чайку попьем, Сонечка, если не возражаете. Мы всегда с Екатериной Васильевной чай после массажа пили…

– Да-да, конечно! Пройдемте на кухню!

– М-м-м… Сейчас, только руки помою. Там, кстати, по телевизору в это время сериал идет… Вы не смотрите, нет?

– Нет, я не смотрю. Но я вам не буду мешать…

Напившись чаю и отсмотрев очередную порцию сериальных страстей, Света ушла. Николенька, разнеженный массажем, тихо сопел в кроватке. Соня села на диван с ноутбуком, вошла в Интернет… Нет, невозможно сосредоточиться, дрожит в голове обида, строчки-ссылки пляшут сквозь пелену слез голубыми зигзагами. Надо пойти в ванную, умыться…

Из зеркала глянуло чужое лицо, бледно-зеленое, с запавшими, одурманенными бессонной ночью глазами. Соня плеснула холодной водой – вроде легче стало. Расправила плечи, подняла волосы наверх, чуть повернула голову в профиль… Олег всегда говорил, что у нее красивый профиль. Прямая линия носа, высокие скулы, нежные очертания пухлых губ. Да, он любил говорить ей комплименты… У него это хорошо получалось. Вполне искренне. Выходит, обманчива была искренность, двулика. Сначала подняла высоко, потом бросила оземь – живи…

Соне вдруг страшно захотелось выйти из дома, глотнуть жаркого воздуха, раствориться в шуме городской суеты. Просто почувствовать себя – в толпе, стряхнуть состояние тоскливого домашнего одиночества. Ну не выносит ее организм этого вынужденного состояния, что же делать?

А что, собственно, делать… Просто вызвать няньку Любу на пару часов. Она ж велела «в постоянном смысле на нее не рассчитывать», а на пару часов… Так, где телефон?

Нянька Люба предложение о «паре часов» приняла с удовольствием. Тем более волею случая оказалась недалеко от дома. Значит, на сборы – всего двадцать минут… Чуть подкраситься, замазать синяки под глазами, волосы уложить – и вперед, на свободу, хоть и временную! Забыться хоть на пару часов! Слезы рассеются, голова прояснится, а там видно будет. О, вот и домофонный звонок запиликал – пришла!

Город жил своей жизнью, плавился в мареве июньской жары, обнимал за плечи тенью деревьев. Боже, как хорошо!.. И всюду – нормальная жизнь. Идут навстречу люди, не обремененные латентной душевной болью. Улыбаются. Хмурятся. Торопятся. Гуляют. Щекочет ноздри запах шашлыка из кафешек…

«Кстати, о шашлыке. Поесть бы. Просто посидеть за столиком, созерцая движение-жизнь. Вон там, под веселым полосатым тентом. Посидеть, подумать… Ой, нет, думать не надо! Просто – посидеть…»

Соня села за столик, полистала книжку меню. Тут же подскочила девчонка-официантка, глянула дружелюбно. Улыбнулась ей в ответ: