Горячие дни - Джейн Энн Кренц Страница 20

Лютер рассчитывал, что первый поцелуй будет нежным, осторожным. В конце концов, женщина ни к кому не прикасалась целый год, вернее, прикасалась, но с последствиями в виде удара по чувствам. Истинный джентльмен не должен торопиться в подобных ситуациях. Однако ему пришлось вступить в рукопашный бой с собственным самообладанием. Безумная жажда толкала его вперед.

Казалось, и Грейс закружил тот же вихрь, что и Лютера. Ее пальцы судорожно сжимали его плечи, мягкие губы приоткрылись. Возможно, ее страсть — это результат освобождения от страданий, мучивших ее целый год. Он подумает об этом позже. А сейчас для него имеет значение только то, что она хочет его не меньше, чем он ее.

Обжигающий поцелуй распалил чувства Лютера, таким горячим он не становился даже во время секса.

— Я сейчас кончу, — пробормотал он, не отрываясь от ее губ. — Только от того, что просто целую тебя.

— Это потрясающе. — Грейс слегка отстранилась, чтобы заглянуть ему в лицо. — Я никогда ничего подобного не испытывала, даже когда полностью активировалась. Наверное, это связано с тем, что у нас одинаковый дар. Ничем иным и не объяснить.

— Сделай одолжение — перестань анализировать.

— Извини, — смутилась Грейс. — Просто все так необычно…

Дабы заставить ее замолчать, Лютер завладел ее губами. Она ответила ему, при этом обвила ногой его щиколотку, чтобы сильнее прижаться к его набухшему члену.

Лютер нащупал на брюках молнию и расстегнул ее. Грейс тихо вскрикнула, когда он сунул руку ей в трусики. Она была влажной, горячей и готовой. Он стал водить пальцем, и она шумно выдохнула.

Он сунул палец внутрь ее, и она тут же мышцами сжала палец, как будто ждала этого мгновения всю жизнь.

— Да. — Грейс крепче обхватила его за плечи. — Да…

Лютер ласкал ее, изучая. Ему трудно было сконцентрироваться, однако он все же заставил себя взглянуть на ее ауру и увидел всполохи жара, которые дали ему понять, что он ласкает ее в нужном месте и с правильным нажимом.

— Лютер!

Судя по голосу, Грейс была шокирована. Иначе и нельзя было охарактеризовать ее изумленный, задыхающийся голос. На одно страшное мгновение Лютеру показалось, что ее восприятие все же взбунтовалось. Мысль, что он причиняет ей боль, а не дарит наслаждение, была слишком ужасна.

Однако Грейс не пыталась увернуться от его ласк. Напротив, она уткнулась лицом в его шею и прижалась к нему всем телом. Лютер ощутил, как она забилась у него в руках; увидел, как восторг освобождения замерцал в ее ауре.

Когда все закончилось, он испытал не меньшее облегчение, чем она.

— Черт, — произнес Лютер, уткнувшись Грейс в макушку. — Больше так не пугай меня. На мгновение я подумал, что делаю тебе больно.

Она издала приглушенный звук. Лютер не сразу сообразил, что это смех. Она едва держалась на ногах и тяжело дышала, как пловец, только что вынырнувший с большой глубины.

Лютер стиснул ее в объятиях, пытаясь выровнять собственное дыхание.

Через некоторое время он вдруг заметил, что Грейс больше не смеется. Его рубашка оказалась мокрой от слез.

— Грейс?

— Не волнуйся. — Она так и не подняла голову. — Все нормально. Просто со мной никогда такого не было.

Лютер улыбнулся ей в волосы.

— И со мной тоже.

Грейс на секунду замерла, а потом все же посмотрела на него.

— Но ведь ты так и не…

— Все в порядке. — Он ласково заправил ее волосы за уши. — Думаю, тебе нужно время, чтобы все осмыслить.

— Наверное, ты прав. Я чувствую себя так, будто весь день каталась на американских горках.

— Не ты одна.

— Извини, — с досадой проговорила Грейс. — Я не хотела, чтобы так вышло. Я понимаю, что веду себя непрофессионально.

Лютер прикрыл ее рот ладонью.

— Можешь делать что угодно, — сказал он, — но только не говори мне, что сожалеешь о том, что сейчас произошло. Это единственное, что я не желаю слышать. Я ясно выразился?

Поколебавшись, Грейс кивнула.

Лютер убрал руку с ее губ, слегка отодвинул от себя и взял трость. Они пошли к гостинице — залитые лунным светом, в полном молчании, не прикасаясь друг к другу.