Поймать свободу - Алекс Хилл Страница 20

– Вред? – пораженно усмехается Тим. – Да он тебе спасибо сказать должен и руки целовать. Ты для него бесплатный пиар-агент.

А ведь он, черт возьми, прав! Я помогаю Гратису, поддерживаю интерес фанатов, да и вообще…

– Во сколько заканчивается твоя смена, Лилу?

Броня поднимается от ног все выше, точно костюм Железного человека, но я успеваю ответить, прежде чем шлем закроет мне лицо:

– В девять.

– Что, если я зайду к тебе часов в восемь, не против? Мне сейчас нужно по делам, а потом мы могли бы поболтать. Есть у меня к тебе пара предложений.

– Каких? – настороженно уточняю я.

– Увидимся в восемь, – весело бросает Тим, подмигивая мне, и покидает кофейню.

Ошеломленно смотрю ему вслед, Тим резво перебегает дорогу следом за Батей. Странный парень, но прикольный. Общительный, открытый, легкий по энергетике и яркий, как летнее солнце. Усмехаюсь собственным мыслям и на мгновение прикрываю глаза, качая головой.

Звон колокольчика отвлекает от раздумий, надеваю рабочую маску: легкая улыбка, внимательный и добрый взгляд. В кофейню заходит девушка в легинсах с ярким принтом и облегающей пышную грудь и плоский живот спортивной кофточке с длинным рукавом. Она снимает с лица солнечные очки, продолжая разговаривать по телефону, и смотрит на меню, висящее на стене.

– Латте на банановом молоке, – бросает она повелительным тоном.

– К сожалению, в наличии сейчас нет растительного молока, только обычное.

Она громко цокает языком и закатывает глаза.

– В смысле обычное?

– В том смысле, что оно из коровы, – произношу я невнятно, не зная, как еще объяснить словосочетание «обычное молоко».

– Ладно, – кривится гостья. – Давайте на обычном. Надеюсь, хоть кофе без кофеина есть?

Люди совсем с ума посходили? Молоко без молока, кофе без кофеина. Может, им еще воду без воды или воздух без кислорода?

– К сожалению, кофе только с кофеином.

– Что вообще за кофейня? – Девушка вновь закатывает глаза.

Пытается взглянуть на свой мозг? Нет его там, не стоит стараться. Действительно, что это за кофейня, где готовят кофе? Кошмар!

– Что для вас приготовить? Вы определились? – спрашиваю я, сохраняя вежливый тон.

– Латте!

– Добавить корицу или сироп?

– Вы что, издеваетесь?! – возмущается она и смотрит так, будто я только что достала из-под стола корову и предложила ей самостоятельно надоить молока. – Я попросила кофе на растительном молоке без кофеина, трудно понять, что я слежу за фигурой? Вообще!

Лучше бы за манерами следила! А еще лучше шла бы отсюда и заперлась в каком-нибудь подвале. Она опасна для общества, вдруг тупость передается воздушно-капельным путем.

– Извините, – растягиваю губы в сожалеющей улыбке и направляюсь к холодильнику с молоком.

И после этого все еще спрашивают, почему общепитовцы ненавидят людей? Да потому, что иногда попадаются такие посетители, которые думают, что раз кто-то работает в сфере обслуживания, то он по определению хуже их. Быть уверенным круто, иметь высокое мнение о себе и знать цену классно, но… самоутверждаться за счет других? Хмм… А так ли они уверены в себе на самом деле?

Остаток вечера радует адекватными гостями и хорошим настроением, но когда до конца смены остается чуть больше часа, на меня нападает волнение. Проверяю время на телефоне каждые тридцать секунд, слишком явно ощущая, как же медленно оно течет, когда ждешь чего-то. Может быть, Тимофей не придет? Брякнул, не подумав, или забыл? А вдруг у него появились еще какие-то дела? Огорчение ощущается кофейной горечью на языке, настроение опускается все ниже. Выпиваю стакан чистой воды и включаю музыку в колонке погромче, чтобы прогнать из головы неприятные мысли. Приступаю к уборке рабочего места и так увлекаюсь, подпевая любимому певцу и орудуя тряпкой, что не замечаю, как в кофейне появляется еще один человек.

– Ох блин! – вздрагиваю я, повернувшись лицом к залу. – Ты хоть бы покашлял!

– Прости, – широко улыбается Тимофей, – заслушался. Ты неплохо поешь.

– Не подмазывайся, – смеюсь я, приглушая громкость музыки.

– Я серьезно.

Щеки теплеют, и я отвожу взгляд, делая вид, что заканчиваю протирать рабочую поверхность бара. Неуютное чувство смущения теснится в груди, мешая выдавить даже короткую благодарность, поэтому я сразу перехожу к делу:

– Ты говорил о каком-то предложении. Я слушаю.

– Возьми меня в напарники! – выпаливает Тим.

Поднимаю голову, широко распахивая глаза. Да что не так с этим парнем? У него какая-то суперспособность лишать людей дара речи? Жду несколько секунд, пытаясь уловить подвох, но Тим остается собранным и серьезным.

– В напарники? Я что, по-твоему, секретный агент?

– Ты детектив, Лилу Холмс, и тебе нужен Ватсон. Просто я подумал, что мог бы помочь. Дело пошло бы быстрее и веселее.

– Думаешь, я тут грущу в одиночестве? Да моя жизнь настоящий фейерверк из приключений! – саркастично усмехаюсь я.

– То есть отказываешься? – прищуривается Тим. – А если я скажу, что знаю то, чего ты не знаешь.

Сердце замирает, любопытство выглядывает из темного уголка души, показывая голодный оскал. Тимофей гордо приподнимает подбородок и складывает руки на груди. Самоуверенность занебесная, но выглядит он по-прежнему как чудак. Повторяю его стойку и произношу смело:

– Ну, говори.

– Сначала возьми меня в напарники.

– Смотрю, тебе тоже не хватает приключений.

– Возможно. Ну что, согласна?

Тим подходит ближе и протягивает руку. Сжимаю губы, обдумывая варианты. Напарник? А нужен ли он мне? Я без него отлично справляюсь. Но, с другой стороны, расследование и правда может пойти быстрее. Вдруг Тим действительно сможет помочь, и это будет… весело? Да, именно ради этого я все и затеяла. Сомнения одолевают меня, но азарт толкает в спину, желая перемен. Хлопаю Тима по ладони, громко отвечая:

– Согласна!

Глаза Тима загораются радостным предвкушением, уголки губ тянутся к ушам. Кажется, что он весь светится, а его рыжие волосы и желтая олимпийка лишь еще больше оттеняют это сияние.

– Супер! – довольно кивает он.

– А теперь давай выкладывай, что ты там знаешь?

Тим наклоняется вперед, стреляя взглядом по сторонам, словно киношный секретный агент, и понижает голос:

– Гратис записывает свои треки не в студии. Он записывает их в Академии искусств.

– Ты уверен?

– Абсолютно. На девяносто девять процентов.

– Так абсолютно или на девяносто девять процентов? Это разные понятия.