Как перестать быть миллионером - Оксана Алексеева Страница 20

— Ни в коем случае, Мирослав. Заберите уже зачетку. Желаю вам дальнейших успехов в учебе!

Больше он ничего говорить не стал. Банальные подкаты не работают, хоть заподкатывайся. К Валерии нужен иной подход, более деликатный и долговременный, а сил не осталось даже на короткие рывки. И теперь он понял свою ошибку — нельзя было уступать брату Олесю, с той дело продвигалось бы куда быстрее. Он было рванул сразу к той, но с трудом удержался — в таком состоянии ничего хорошего не выйдет: она не тот бастион, который требует усилий, а Мирослав теперь не та артиллерия, которая может продержаться без единого выстрела. Потому снова окажутся в постели, даже толком не поговорив. Если один раз можно списать на случайность, то рецидив перекроет все доступы к Валерии — и тогда ему вовек останется воевать на вторичных фронтах. К Олесе надо ехать, но только после того, как он отыщет способ привести их встречу к другому, не столь очевидному результату.

Мирослав не был глуп, потому однозначный вывод сделать сумел: отсутствие привычного образа жизни лишило его ясности мысли. А если привычный образ жизни пока вернуть невозможно, значит, надо избавиться от зависимости. Желательно, дешево.

К счастью, он нашел вообще бесплатный способ — целое сообщество людей, реально способное оказать ему настоящую помощь.

— Здравствуйте, меня зовут Мирослав, и я бабник! — произнес решительно, встав со стула и даже чуть выступив вперед.

Руководитель воскресной группы нахмурился, поправляя:

— Алкоголик.

— Нет, — Мирослав уверенно качнул головой. — Бабник.

— Но здесь общество анонимных алкоголиков! — непонятно на что разозлился руководитель.

— Да какая к чертям разница? Помогите мне! Я ведь жить спокойно не могу, мысли только об одном. Вы уж точно можете понять!

Остальные присутствующие начали переглядываться, а многие косились на него — кто с завистью, а кто с ненавистью, но точно не с пониманием. Мирослав-то думал, что достаточно записаться и прийти, но, видимо, еще следовало и своим притвориться. Лучше бы он был не так откровенен. Потому поник и спросил совсем другим тоном, в каждой ноте звучало отчаянье:

— Ладно, а где собираются анонимные бабники?

Бывшие и не очень алкоголики прониклись его видом, начали серьезно совещаться и подсказывать:

— В ночных клубах…

— На свингерских вечеринках…

— О, я вчера по главной ехал после полуночи — уверен, там вполне рыбное место…

— Счастливые… И чего им еще в жизни не хватает?

— Что-то даже выпить захотелось…

На последней фразе руководитель резко подлетел вверх и завопил, перебивая ответы:

— Вы деструктивный элемент, Мирослав! Или ведите себя как алкоголик, или не мешайте остальным!

Он был готов указать новичку на дверь, потому тот предпринял еще одну попытку, стараясь говорить спокойно и проникновенно, осознав адресованную ему просьбу:

— Хорошо, я переформулирую. Ребята, мне нужна серьезная помощь. Столько планов на будущее — выучиться, получить хорошую работу, жить достойно. И на какие-то усилия воли хватает, но увижу изгибы бутылки — и конец: кажется, что уже ничего важнее нет! И никакого будущего нет.

Теперь они все закивали, прекрасно понимая всю глубину его терзаний. Даже руководитель успокоился, занял свой стул и проговорил примирительно:

— Эти проблемы нам близки. Здесь мы собираемся для того, чтобы рассказать свои истории — и увидеть, что в беде не одиноки. Иногда важно, чтобы тебя выслушали и поняли, а очень часто помогают действенные советы — от людей, которые прошли тот же путь.

Вечеринка эта хоть и не была свингерской, но Мирославу очень понравилась. Хотя некоторые признания слушать было неприятно, и надо было постоянно проводить в уме аналогии — и чем дальше, тем больше сходств он видел в своей зависимости и этих приятных людей. Да-да, Егор, и с ним бывало такое, что посреди ночи подрывало и несло на другой конец города, лишь бы добраться до желанного!

Самое прекрасное, что Мирослава почти успокоили, объяснили, как поступать при намерении сорваться — первым делом звонить своему куратору. Холодное, отстраненное мнение со стороны помогает в большинстве случаев! Плюс научиться переключаться и находить прекрасное во всех проявлениях восхитительного существования.

Уже в следующую пятницу Мирослав решил, что готов. Отпросился ненадолго у начальника отдела — соврал, что забыл поставить штамп о закрытии сессии, а сам поехал прямиком в конторку Олеси. До того, как войти, помедитировал на деревья, на полупрозрачные от грязи окна, на свежий ветерок, лишь потом сделал шаг вперед. И уже там понял, что справляется — хвала каждому алкоголику на свете! К примеру, Олеся не столь уж и красивая, но ухоженная и стильная. Подобная подача всегда сбивает с толку, если не успеть мысленно отстраниться от обескураживающего блеска.

Разумеется, она мгновенно его узнала и вытаращилась с неприязнью. Мирослав нырнул к окошку и начал сразу с признаний:

— Я соврал, Олесь. По поводу близнеца.

— Я так и подумала! — рявкнула она. — И чего приперся? Ты вообще женатик, или тогда с ходу придумал?!

— С ходу придумал, — продолжил Мирослав линию искренности. А потом перешел в наступление — этот навык, вопреки убеждениям куратора, не пропьешь: — Олеся, я тогда просто голову потерял. Я знакомился с тобой с определенной целью, но увидел тебя и забылся. Потом постарался разорвать менее болезненно. А есть единственный способ сделать что-то быстро — делать быстро. Я не могу себе позволить влюбиться, а в случае такой очаровательной девушки это непросто.

Олеся, хоть и зарделась, но уловила самую суть:

— С какой еще целью знакомился?

Все, назад дороги нет. Но Мирослав это еще неделю назад понимал — он попал в такое казино, где можно делать лишь максимальные ставки:

— Потому я и здесь — чтобы все рассказать. Где мы можем спокойно поговорить?

— Да прямо здесь! — заверила она и поспешила запереть дверь. Похоже, любопытство терзало ее сильнее, чем уязвленное самолюбие.

Мирослав выложил всю историю от начала и до конца. Сразу понял, что Олеся в курсе «подарка судьбы» лучшей подруги, добавил и про участие Ярослава, и про их нынешнюю войну.

Девушка восприняла информацию не слишком бурно — по крайней мере, не вопила от удивления и не ругалась, что ее использовали ради личных целей. Просто слушала, кивала и улыбалась собственным мыслям. А когда Мир замолчал, уточнила:

— Допустим. И что ты от меня хочешь? Я не имею доступа к Леркиному счету.

— Нет, Олесь, начнем с того, чего хочешь ты, — он вытянул уголки губ в улыбке Чеширского кота.

Этот вопрос ее тоже в тупик не поставил:

— Миллион долларов.

— Ого, вот это расценки! — Мир собирался удивлять ее, но пришлось удивляться самому.