Здравствуй, счастье - Сандра Мартон Страница 20

– Вы об этом рассказываете мне! Мой телефон звонил непрестанно. Целый батальон охотников за новостями разбил лагерь вокруг моего дома…

– Вы думаете, что вы единственная, кому приходится противостоять батальону психов? Да?

Да. В самом деле, она думала именно так. Сейчас впервые до нее дошло, что Эдвард как пасынок Чарлза Райта тоже может оказаться под таким же прессингом. «Кроме того, – внезапно подумала она, – существует же еще и мать Эдварда».

Оливия положила руку себе на лоб. «Риа, – подумала она, – Риа, где ты?»

– Они… они как акулы, когда чуют в воде запах крови; я никогда не представляла…

– Оливия, нам надо поговорить.

– Я знаю, чего вы хотите, Эдвард.

– В самом деле? – Его голос прозвучал напряженно. – Мне почему-то так не кажется.

– Вы хотите знать, связалась ли я с Риа. – Она глубоко вздохнула. – Так вот, я этого не сделала.

Его смех на сей раз прозвучал более искренно.

– Я не слишком удивлен. У меня было чувство, что вы не та женщина, которую можно легко заставить что-то сделать.

Это было совсем не то, что он говорил вчера вечером. Она закрыла глаза. Вчера вечером он ясно дал понять, что он думает о таких женщинах, как она, он…

– Вы ужинали?

Она открыла глаза и уставилась на него. Ужинала? Она даже не завтракала, если не считать бесчисленного количества чашек кофе, которые она выпила в течение дня.

– Нет, – сказала она, – еще нет.

– Я тоже. – Он повернул направо. – Что бы вы хотели? Стейк? Морские блюда? Оливия подняла брови.

– Что означает это предложение?

– Это означает, что я должен поесть, и вы тоже, и мы прекрасно можем сделать это вместе. – Он взглянул на нее, – Если у вас, – добавил он холодно, – нет более интересных планов на вечер. Она напряглась.

– Разумеется, я намеревалась поужинать с парочкой миллионеров. – Она отвернулась и взглянула в окошко. – Я лучше умру от голода, чем буду есть вместе с вами.

У него заходили желваки на скулах.

– Хорошо. Я буду есть, а вы смотреть. Оливия вздохнула. Она была подавлена, несчастна, а сейчас поняла, что еще и голодна.

– О'кей, – сказала она. – Но угостить меня ужином еще не означает…

– ..Ничего, – сказал он. – Я знаю.

На его губах мелькнула улыбка удовлетворения. Оливия откинулась на спинку сиденья, удобно устроив голову на подголовнике, пока Эдвард маневрировал, выводя свой автомобиль из потока машин. «Что он делал по соседству с ее домом? – подумала она неожиданно. – Ехал ли он специально, чтобы встретиться? Должно быть, он был в сильном отчаянии, если искал встречи с нею, по-прежнему презирая ее и даже зная, что Риа оставила себе его драгоценные акции Джемини.»

Она устало закрыла глаза, вспоминая свой жизненный путь за последние десять лет. Риа была далеко, в закрытом пансионате, и Оливия пребывала в полном одиночестве. Ее двоюродная бабушка, как всегда, больше занималась хозяйством Боскомов, чем воспитанием своей юной племянницы, и стало до боли очевидно, что девочки, с которыми она выросла, были подругами Риа, а не ее.

Затем неожиданно, словно в одну ночь, ее детское тело приобрело женские очертания, и телефон в их квартире начал то и дело звонить. Это звонили мальчики, которые росли вместе с нею и Риа; теперь они домогались свиданий.

Это льстило Оливии, и она была счастлива. Она посещала футбольные матчи, домашние вечеринки, ходила на прогулки и школьные балы. Вместе с Риа они бегали на свидания, когда Риа приезжала летом домой.

Но приглашения одного рода девушка неизменно отвергала.

– Как насчет кино сегодня вечером, Ливви? – предлагал какой-нибудь мальчик. Не требовалось слишком больших усилий, чтобы понять, что на самом деле это означало: как насчет того, чтобы немного поразвлечься на заднем сиденье моего автомобиля, Ливви?

Когда она ясно давала понять, что это ей неинтересно, они бывали уязвлены. Что, в самом деле, она о себе воображает? Она ведь не одна из них. Она никто. Они прекрасно знали, какое положение в обществе занимает эта девочка.

Так же вел себя и Эдвард Арчер. Оливия открыла глаза и искоса взглянула на него. Он не слишком колебался, когда оценивал ее, да и почему он должен был колебаться? Мужчины его типа всегда чертовски уверены в себе, уверены в своих суждениях, вынесенных из опыта общения с другими людьми.

Ничего не изменилось за эти годы, по крайней мере в том мире, к которому принадлежал Эдвард Арчер. Но она изменилась. Она стала кем-то, она сама построила свою жизнь и заслужила репутацию, репутацию, которая так внезапно оказалась под столь страшной угрозой.

– J-.День и ночь. Оливия вздрогнула и очнулась.

– Вы что-то сказали?

– Я сказал, что наших самоотверженных журналистов нахлестывают, как гончих собак, чтобы они охотились за добычей день и ночь…

Оливия кивнула.

– Они очень назойливы.

– «Назойливы» – слишком вежливое определение, – сказал он угрюмо. – Вы были правы, когда назвали их акулами. Они кормятся на чьем-то несчастье. Думаю, я сделал чертовски доброе дело, когда убедил мою мать провести несколько недель у ее сестры в Палм-Бич.

Оливия чуть нагнулась к нему:

– Да, – сказала она миролюбиво, – я подумала, что все это будет очень тяжело для вас. Эдвард пожал плечами.

– Я-то не та тема, которая нужна им. Но им бы очень хотелось побыть хоть пять минут наедине с вдовой Райта.

– Но ведь это ужасно. Она все еще в трауре. Она не должна иметь ничего общего с этими ужасными слухами и…

Слова замерли на устах Оливии от взгляда, который бросил на нее Эдвард.

– Какие трогательные сантименты, – сказал он холодно. – Звучит так, словно вы сами верите в то, что говорите.

К ее щекам прилила кровь. Как могла она так сглупить? Ведь по его убеждению, она – любовница его отчима.

Оливия отвернулась и стала смотреть в окно.

– Где находится этот ресторан? – спросила она таким же ровным и холодным тоном, как и он.

– Здесь.

Он направил машину в подземный гараж, занял место на стоянке и выключил двигатель.

– О'кей, пойдемте.

Оливия смотрела, как Эдвард открывал дверь. Направляясь за ним к лифтам, она нахмурилась.

– Куда мы идем? Он взял ее под локоть.

– Я же говорил вам. Что-нибудь поесть. И поговорить.

Дверь лифта неслышно раскрылась. Эдвард ввел ее в кабину и нажал кнопку на уровне пентхауза [3] . Оливия круто повернулась к нему.