Шиворот-навыворот - Виктория Волкова Страница 20

— Почему дело вернули на доследование? — перебил Юра Костюк, майор, недавно переведенный в группу Славы Лобанова.

Слава решил, что это удачный повод выставить Костюка дураком. Маленький и щуплый Костюк его раздражал. Какой-то он был скользкий, и Лобанов интуитивно чувствовал, что этот человек подставит его при первом же удобном случае.

— Так в портфеле убитого найдены чистые векселя шведского "ТрастТрейда" и печать, — удивился он вопросу. И пояснил: — Полиция заморозила банковские счета и таскает на допросы всех участников тех далеких событий. А они, словно сговорившись, валят все на нашего покойника.

— Что по версиям? Есть подозреваемые в убийстве Цагерта? Экономические преступления меня интересуют только как версии по нашему делу. А всей финансовой чепухой пусть ОБЭП занимается, — резко сказал Шульгин.

— Подозреваемых нет. Личность убийцы сейчас выясняется. Видеокамеры внешнего наблюдения показали, что он ждал Цагерта около входа. Потом поднялся вместе с ним. Какой-то его знакомый. Но, судя по съемке, Цагерт встрече не обрадовался, даже руки не подал. Охрана видела этого типа впервые. Невысокого роста. Телосложение определить не удается из-за огромной, явно не по размеру оранжевой куртки с какими-то салатными полосами. На голове — белая бейсболка с большим козырьком. Это все, что удалось увидеть в камеры наблюдения и смогли описать свидетели. Ясное дело, что оделся так специально. Опытный товарищ. Мы кое-как составили фоторобот. Показали вдове, но она его не опознала.

— С меня начальство уже голову снимает. А у вас даже подозреваемого нет.

— Да этот Цагерт был еще тот гусь, — азартно продолжал Слава. — Знаете, он в Стокгольме в середине девяностых установил фальшивый банкомат.

— Зачем? — в один голос спросили Шульгин с Костюком.

— Затем, что люди засовывают в банкомат свои кредитки и получают деньги. Какие-то мелкие суммы. Долларов до ста. А специальное устройство в банкомате считывало данные карты. А потом по этим данным нашими умельцами делались фальшивки, с помощью которых со счетов шведских налогоплательщиков перечислялись деньги в оффшорные зоны, где они бесследно исчезали.

— Только не говори, что нашим покойничком интересуется еще и Интерпол, — ужаснулся полковник.

— Ага, — радостно подтвердил Лобанов. — Но самое интересное не в этом. Мы установили за вдовой слежку, и оказалось, что не мы одни. За ней следит еще кто-то. Стали прослушивать домашний телефон, выяснилось, что ей угрожают физической расправой. Причем звонки эти делятся на два вида. Первые — просто угрозы, вторые — с требованием что-то вернуть. В общем, есть версия, что Цагерт шантажировал кого-то, за это его и грохнули.

— И как в эти версии вписывается знакомый, что ждал покойника на крыльце? — устало заметил полковник.

— Может, обманутый вкладчик? — подал голос Костюк.

— Сомневаюсь, — поморщился Шульгин. — Цагерт не стал бы с ним разговаривать, тем более его вести к себе в кабинет. Он знал этого человека слишком хорошо и не ожидал подвоха.

— Есть еще такая версия, товарищ полковник: вдова могла заказать мужа и не полностью расплатиться с киллером, — тут же изобразил инициативу Костюк

— Сейчас придумал? — насупился начальник. — Тоже маловероятно, чтобы киллер и жертва были знакомы.

— Самое странное, что по поводу угроз Лилия Михайловна за помощью в правоохранительные органы не обращается. Знает, наверное, откуда ветер дует… — сказал Лобанов.

— Ладно, возьмем эту версию за основу, коли других нет. Идите работайте. И вызовите вдову, пусть расскажет, про угрозы и про то, кого ее муженек шантажировал. Она-то знает, кому и что должна вернуть.

— А она дня три назад из города уехала, — пробурчал Лобанов.

— А подписка о невыезде? — встрепенулся полковник.

— С нее не взяли, — скривился Лобанов.

— Почему? — нахмурился полковник. — Она же близкая родственница потерпевшему.

— Знаю, но в деле нет, — пробурчал Лобанов. — В суматохе забыли или не успели. Вернется, опросим. Она же не навсегда сбежала. И всего лишь свидетель по этому делу

— Кто ее знает, — фыркнул Костюк. — Всегда кто-то из близких причастен к убийству.

— Юр, во время убийства она находилась дома. Это подтвердила целая куча свидетелей. Домработница, соседи, родственники, — принялся объяснять Лобанов. — Да у нее и мотивов нет.

— Как знать? — снова встрял Костюк.

— Если это заказ, то придется нащупать все ниточки, связывающие заказчицу и исполнителя. И выдернуть их на поверхность. Вы уверены, что она уехала? — переспросил Шульгин.

— Да, соседи видели, как она отъезжала поздно вечером. Несколько человек описали в точности машину. Белая "девяносто девятая". Номер, правда, только одна соседка увидела. А вот буквы не рассмотрела.

— Дайте ориентировку. Куда мадам наша могла податься? — велел полковник.

Зазвонил телефон, и Шульгин потянулся за трубкой, а потом долго внимательно слушал. Видать, руководство звонит или кто повыше.

— Отставить ориентировки, — велел он. — Нашлась ваша дамочка. Она сейчас принимает солнечные ванны и плещется в волнах Черного моря где-то в районе Сочи. Генералу сегодня позвонил Дунаев. Просил отнестись с пониманием. Лето, каникулы, большое горе… Нам нужно строить версию, что это заказное убийство. В конце концов, потерпевший мог и не знать убийцу. Тот просто сослался на общих знакомых, приславших его.

— Вы думаете, что убийца выдал себя за курьера или таковым и являлся? — подвел итог Лобанов.

Лиля укладывала Мишку спать, когда внизу хлопнула калитка. Раздались крики. И на лестнице стали слышны голоса. Стас с кем-то переругивался. Особенно не прислушиваясь, из обрывков фраз Лиля поняла, что приехал начальник Стаса. Что-то случилось на заводе?

В комнату вбежали перепуганные дети.

— Мама, там какой-то урод заявился, — зашептала Света, чтобы не разбудить брата. — Он вопит, что дядя Стасик — вор, что он купил на ворованные деньги машину и ноутбук.

— И что мамин салон тоже украл, — добавил Павлик, шмыгая носом.

— А ведь это же наши и машина, и ноутбук, — заметила дочка.

— Какая машина? — сразу не поняла Лиля.

— Мам, ну та, на которой мы приехали, — нетерпеливо пояснила дочь.

— А Юля где? — обратилась Лиля к Павлику.

— Пошла к бабушке. Это надолго, — хмыкнул Павлик.

Послышался шум, будто что-то тяжелое врезалось в стену. Дерутся там, что ли?

— Ладно, сидите с Мишкой. Он только засыпать начал. А я пойду, пока они там не поубивали друг друга. Где они? В кабинете?

— Да-да, — закивал головой Павлик, как маленький китайский болванчик.

За неплотно закрытой дверью орали матом. Чужой человек грязно ругался и при этом обвинял Стаса во всех грехах.