Любимая - Джейн Фэйзер Страница 20

— Вовсе нет, — ответил он, выдвигая ногой стул из угла комнаты. — Но я решил, что, если постучусь, вы запрете дверь у меня перед носом.

Он оседлал стул, сев к ней лицом, и положил руки на спинку. Затем ловко наполнил рюмки из графинчика и протянул одну ей:

— Выпейте портвейна, кузина! Тео распрямилась и взяла рюмку.

— Правда, я не уверен, что портвейн полезен на голодный желудок, — заметил Сильвестр, ставя графинчик на пол у своих ног.

— А кто в этом виноват?

— Вы сами, и отлично это знаете. Незачем было злиться. Тео отпила из рюмки. Портвейн действовал успокаивающе и разливался теплом в желудке.

— Вы оскорбили меня, — сказала Тео и кисло добавила: — Впрочем, это уже входит у вас в привычку.

— А вы с начала нашего знакомства при каждой возможности оскорбляете меня. Пора прекратить терзать друг друга подобным образом, Тео!

В комнате наступила тишина. Сильвестр разглядывал кузину поверх рюмки. Она сняла свой костюм, и теперь он лежал смятой грудой в углу комнаты. На Тео не было ничего, кроме рубашки и панталон, волосы свободно спадали на спину. Граф впервые видел их не заплетенными в косу.

Тео, казалось, не была смущена тем, как одета, и хмурилась, погруженная в размышления. Затем она, словно между ними не было никаких стычек, неожиданно произнесла:

— Благодарю вас за портрет.

Это был первый случай, когда Тео вежливо обратилась к нему. Граф заморгал от изумления.

— Это по моему недосмотру портрет не принесли вам раньше.

— Почему? Почему это случилось?!

Тео швырнула пустую рюмку на пол и вскочила на ноги. Рюмка разбилась вдребезги, но Тео этого даже не заметила. Слезы беззвучно катились у нее по щекам, а лицо перекосилось от боли.

— Это несправедливо! Ведь он был молод… и столько значил для меня… А теперь все потеряно… утрачено…

В бурном потоке слов трудно было разобрать, кто был ей больше дорог, отец или дед. Сильвестр в душе сочувствовал ей и понимал, что в данный момент она не замечает его присутствия. Вся ее скорбь излилась слезами, она стояла посреди комнаты, стиснув кулаки.

Граф опомнился, когда Тео чуть не наступила босой ногой на осколки стекла. Вскочив со стула, он подхватил ее и оторвал от пола.

— Стой! Ты порежешь себе ноги…

Тео отбивалась изо всех сил, хотя вряд ли понимала, что происходит. Держа ее на весу, граф направился к окну и уселся там, прижимая Тео к своей груди. Он ощущал тепло ее тела сквозь тонкую рубашку, ее беспокойное трепетание у себя на коленях, и, вопреки желанию, его собственное тело напряглось в ответ.

Наконец она немного успокоилась и хотя все еще рыдала, но сидела смирно, уткнувшись в его грудь. Он гладил ее волосы и нес какую-то чепуху, лишь бы утешить ее.

Граф не заметил, как дверь тихонько отворилась и тут же закрылась. Снаружи стояла леди Илинор. Она была в глубоком раздумье. Она пришла проведать Тео, услышав ее отчаянные рыдания, которые доносились через закрытую дверь, и вовсе не ожидала увидеть то, с чем столкнулась по ту сторону двери.

Да, это она посоветовала графу следовать своему чутью, когда дело касается Тео. Но по-видимому, он понял ее указания слишком буквально. Вероятно, ей следует спасти свою дочь? Леди Илинор спустилась вниз и стала ждать развития событий.

Потихоньку буря стихла, и снова воцарилась тишина. Тео предприняла очередную попытку освободиться из державших ее железных рук, но теперь с ее стороны это уже не была слепая реакция боли и страдания. Видя, что она вновь вернулась к действительности, Сильвестр ослабил хватку. Тео подняла голову и посмотрела в его глаза, которые на этот раз не были ни холодными, ни насмешливыми.

— Что случилось? Что вы делаете? — фыркнув, спросила она, вытирая нос рукавом.

— Я ничего не делаю, — ответил граф. — Вы сидите у меня на коленях и ревете, как Ниагарский водопад, а все, что я имею, — это испорченный сюртук.

Граф с грустью указал на свой костюм и вынул носовой платок.

— Сидите спокойно.

Тео позволила вытереть себе нос, откинула волосы с лица и глубоко вздохнула.

Но при всем при том Тео почувствовала себя умиротворенной, словно слезы унесли из ее души горе и ненависть. Голова ее упала на плечо графа, и Тео закрыла глаза, ожидая, когда к ней вновь вернутся силы.

Подумав, граф почел за лучшее не менять позы, пока Тео не придет в себя.

Он провел пальцем по ее щеке, и Тео снова заерзала у него на коленях, вызвав тем самым соответствующую реакцию. Граф осторожно взял ее за ягодицы, словно приготовившись немедленно снять со своих колен, но его руки задержались на них гораздо дольше, чем это было необходимо.

— Опля! — Он быстрым движением поставил Тео на ноги. — Жаль тревожить вас, цыганочка, но держать вас, почти раздетую, на своих коленях просто невыносимо!

Опешившая Тео оглядела себя и поняла, что он имеет в виду. Она вдруг остро почувствовала тепло его рук, но, опомнившись, тотчас перешла в наступление.

— Я не садилась к вам на колени и не приглашала вас сюда, — проговорила она, но была слишком возбуждена, чтобы выразить свое возмущение.

Неожиданно она начала дрожать от прохладного ночного воздуха. Она поспешно сделала шаг назад, стараясь восстановить дистанцию, словно это могло исправить ситуацию.

Тео вскрикнула — она порезала ногу об осколок стекла.

— Этого я и опасался!

Сильвестр вскочил и так резко толкнул ее, что она упала на кровать, болтая кровоточащей ногой.

— Оставайтесь там, пока я не уберу осколки. Тео больше не играла в оскорбленную невинность. Она скрестила ноги и уставилась на порез.

— Я разбила рюмку.

— Неужели помните?

Граф посмотрел на нее, стоя на коленях. В ладони у него были осколки.

Тео покачала головой:

— Кажется, я обезумела и утратила способность что-либо понимать и чувствовать.

— Слава Богу, что вы ее опять обрели, — проговорил граф, улыбнувшись. — Забудем об этом.

Он поставил графин на туалетный столик и обмакнул полотенце в холодную воду из кувшина.

— Дайте-ка я осмотрю вашу ногу.

Тео вытянула ногу и откинулась на кровать. Вообще-то она не была уверена, что вновь обрела способность спокойно соображать. Если бы это было так, то почему же она лежит здесь и принимает помощь от человека, которого ненавидит? Но может быть, она слишком устала, чтобы обращать на это внимание? С этой мыслью Тео закрыла глаза.

В следующую минуту она почувствовала на своем разгоряченном лбу холодное полотенце.

— Так лучше? Тео открыла глаза.

— Да… благодарю вас.