Квартирный вопрос - Екатерина Риз Страница 20

— Вот так значит… Ну, что ж, поищем там. Благодарю, за мной должок.

Мартынов хлопнул новоприобретённого приятеля по плечу, подхватил меня под руку и мы бодро зашагали прочь.

— Что такое "Кольцо"? — спросил Мартынов, когда мы отошли на почтительное расстояние. — Ресторан новый?

— Ты же говорил, что не помнишь, как её зовут! — осенило меня.

— Кого?

— То ли Наташу, то ли Надю, — передразнила я его.

Глеб улыбнулся в сторону.

— Ну, вот видишь, я угадал.

— Что ты врёшь?

Мартынов нагло приобнял меня за талию, мы перешли дорогу и оказались на детской площадке. Я села на пустые качели, оттолкнулась ногами, а Глеб упёрся руками в металлическую перекладину.

— Так что там с "Кольцом"?

— "Кольцо" — это развлекательный комплекс. В гостинице нашей.

— В "Золотом Кольце", что ли? — с глупым видом переспросил он.

— Ну да. А ресторан там "Золотой дождь", около года назад открылся. Казино там есть, дискотека… ну и ещё что-то.

— И ещё что-то, — повторил задумчиво Глеб. — И Натка там работает.

— Понятия не имею. И вообще, ты же говорил, что она в казино работала?

— Ну да.

— А при чём тут птичка певчая? Из-за фамилии?

Мартынов наклонился к самому моему лицу и улыбнулся.

— Из-за профессии, — шепнул он. — Она мужиков на бабки разводила. Пела им на ушко, пела, а они бабки выкладывали, выкладывали…

— Фу, гадость какая. — Я оттолкнула его.

— Каждый зарабатывает, как может, — равнодушно пожал он плечами.

— Сейчас туда поедем?

— А толку? Поедем вечером. Только…

— Что?

— Нужно кое-что сделать до вечера.

— Что именно?

— Машину помыть, например. Прекрати вопросы задавать постоянно.

— Хорошо, отныне я буду молчать, — съязвила я, но он лишь фыркнул недоверчиво.

— Я на такое счастье даже не рассчитываю.

В общем, мы немного поругались. Слово за слово и остановиться было очень трудно. Я сама на себя удивлялась. Получается так, что Глеб прав — я скандальная особа. Утешаться приходилось только тем, что это он на меня так действует. Это его я с трудом выношу, поэтому и зло на нём срываю. Раньше за мной подобного не водилось.

Глеб довёз меня до дома, высадил у подъезда и тут же куда-то сорвался. Я гневно посмотрела вслед машине, вздохнула глубоко, стараясь унять гнев, который во мне вызывал этот человек и решила о Мартынове не думать. Совсем. Надо признаться, у меня это получилось. Я приготовила замечательную запеканку, поставила в духовку яблочный пирог, посмотрела на часы и поняла, что мне понадобилось всего каких-то два часа, чтобы привести нервы в порядок. И о Мартынове я совершенно не думаю. Дома тихо, дома вкусно пахнет, никто не шумит, не мешает, не загружает меня проблемами и я спокойна. Выглянула в окно, с удовольствием отметила отсутствие "танка" у своего подъезда и решила принять ванну, для полного, так сказать, счастья.

Встрепенулась только, когда в дверь ванной требовательно постучали.

— Жень, ты там?

— Ты меня потерял? — не слишком любезно осведомилась я.

— Я есть хочу. Тут запахи такие, а ты спряталась.

Я невольно заулыбалась.

— Я уже выхожу.

— Так выходи.

Мне показалось, что я слышала, как хлопнула дверь спальни, закрываясь, и поэтому из ванной комнаты вышла совершенно спокойно, завёрнутая лишь в полотенце. Увидела Глеба и застыла поражённая.

— Ты что здесь делаешь?!

Мартынов, правда, на меня не смотрел. Стоял перед зеркалом и с удовольствием себя разглядывал. Грудь выпятил колесом, живот втянул и, по всей видимости, сам себе нравился. Пока Мартынов себя созерцал, я сдёрнула с крючка халат и на себя поспешно накинула.

— Ну, как тебе? — поинтересовался он.

Я поначалу нахмурилась непонимающе, а потом догадалась, что Глеб демонстрирует мне новый костюм. Оглядела его внимательнее и благосклонно кивнула.

— И это всё? — усмехнулся он.

— Тебе идёт.

— Чёрствая женщина, ничем тебя не проймёшь.

Я отвернулась, чтобы спрятать от него свою улыбку. Выглядел он на самом деле хорошо. Чёрный, по фигуре, костюм, бледно-голубая рубашка, расстёгнутая у ворота, цвет подчёркивал пронзительность взгляда. Вот только ухмылочку самодовольную с лица убрать, тогда выглядел бы более солидно. Но об этом я ему говорить не буду.

— Ты никак на свидание собрался?

— Что-то вроде того. Обедать будем?

— Когда ты успел оголодать?

— У меня жизнь тяжелая, есть надо, когда возможность появляется. Впрок то есть.

— Всё так грустно?

Мартынов привалился спиной к шкафу, сложил руки на груди и на меня уставился.

— Я бы не стал этого утверждать.

Его взгляд мне не понравился.

— Ты почему так смотришь?

— Ты такая румяная.

— Что? — Я в первый момент ахнула, и тут же указала ему на дверь. — Вон отсюда! — Он продолжал стоять, и тогда я повторила, но тон на этот раз был куда более серьёзный. — Я сказала — уходи.

Он отлепился от шкафа и из комнаты вышел.

— Не злись на меня, — попросил Глеб, когда я появилась на кухне. Он уже переоделся и даже на стол накрыл. Как умел, конечно. Ни тебе салфеток, ни стаканов, к этой скатерти подходящих, а плетёнка с хлебом прямо посередине стола — главное украшение. Я всё быстренько переиначила по-своему, стаканы поменяла, тарелку с салатом из холодильника достала, и всё это под настырным взглядом Мартынова. — Жень.

— Никогда так больше не делай.

— Да я ничего и не сделал!

Я остановилась и на него посмотрела.

— Глеб, я тебя не знаю. Ты появился в моей квартире вчера, наплёл мне с три короба, а теперь ещё взял в моду появляться в моей спальне, когда тебе заблагорассудится, да ещё намёки какие-то мне делаешь.

Он едва слышно хмыкнул.

— Я просто отметил твой румянец. Это не намёк.

— Правда?

Нет, конечно, мысленно ответила я себе вместо него. Глеб так показательно отвёл глаза, что и слов никаких не надо.

— Мой румянец тебя никак не касается, запомни это, пожалуйста.

Он рассмеялся.

— Жень, я всё понял. Давай забудем, хорошо? Ценитель твоего румянца у тебя имеется, больше объяснять ничего не надо.

Я кивнула.