Цена притворства - Снежана Черная Страница 20

  Аскольд нежно, но в тоже время крепко привлёк меня к себе, и от постоянного близкого контакта с его парфюмом меня уже начинало подташнивать. Глаза слезились от вспышек и светодиодных прожекторов. Бестужев широко улыбался, как будто действительно счастлив быть здесь. Опять посыпались вопросы, на этот раз вполне адекватные. Он отвечал остроумно и вообще производил приятное впечатление, жаль, что лживое.

Благодаря тому, что мама всякий раз напоминала о себе ценными комментариями, на худой конец междометиями, мне предоставилась прекрасная возможность отмалчиваться, чем я и воспользовалась.

Наконец и эта пытка закончилась. Я отошла в сторонку и, особо не разбираясь, схватила первый попавшийся бокал с подноса проходящего мимо официанта. Сделала большой глоток и тут же закашлялась – то ли коньяк, то ли ещё какой-то крепкий алкоголь, обжёг горло.

«А ты думала это вишнёвый сок»? – подленько спросил внутренний голос.

Только этого ещё не хватало, уже начинаю разговаривать сама с собой. Так ведь и с ума сойти недолго! Скоро появится пена у рта, начну постоянно улыбаться и вместо собачки, таскать за собой на поводке зубную щётку.

Но было что-то ещё. Что-то, что не давало мне покоя. Мои щёки горели, снова появилось чувство, будто чей-то недобрый взгляд прожигал меня насквозь. Долго маяться в неведении не пришлось. Повернувшись, я практически сразу наткнулась взглядом на Лопырёву. Она стояла чуть поодаль в компании моей будущей свекрови и буравила меня  злющими глазами. Впрочем, мадам Лопырёва-старшая тоже глядела весьма недоброжелательно, но сама Маринка прямо вся горела, словно электроутюг.

Её величество сегодня не в духе? А я, кажется, даже знаю этому причину. Понимание произошедшего казуса заставило меня улыбнуться и отсалютовать Маринке бокалом. Дело в том, что наши с ней платья были если не абсолютно идентичны, то, как минимум, весьма похожи. Только её длинная юбка была более воздушной, в то время как моя свободно струилась, и в вышивке, пожалуй, тоже можно было найти отличия. Зато Маринкину голову венчала остроумная корона из рябины, что, кстати, очень выгодно отличало её от остальных носительниц всевозможных ювелирных корон и диадем.

Ай да Немцова! Такую подлянку провернула. Чувствую, Валерия Гай завтра проснётся знаменитой.

Между тем Лопырёва сорвалась с места и направилась в мою сторону, а я спешно принялась искать взглядом, куда бы пристроить свой бокал. Как говорила Немцова, женщины порой бывают весьма находчивыми в плане устранения конкуренции. В самом начале вечера безнадёжно испортить платье пятнами от коньяка не хотелось. Не говоря уже о том, что его ещё нужно было вернуть.

Маринка проделала половину пути, когда вдруг сбилась с шага и почему-то изменила траекторию движения. Как будто за моей спиной чёрта рогатого узрела. И тут же в подтверждение моих мыслей сзади прозвучал смутно знакомый бархатистый голос:

- Ты сегодня просто очаровательна!

Вздрогнув, я резко обернулась и чуть самолично не пролила на платье дурацкий коньяк.

Передо мной стоял Бестужев-старший, мой будущий свёкор.

- Спасибо Эдуард… простите, не знаю вашего отчества, - промямлила я, бегая глазами в поисках официанта или хоть какой-нибудь горизонтальной поверхности, чтобы избавиться,  наконец, от своего бокала. От греха подальше.

- Можно без отчества, - ответил Бестужев. – Ты кого-то ищешь?

- Да нет. Просто перепутала напиток. Этот, - я кивнула на свой бокал, - определенно не для меня.

Взяв из моей руки бокал, Бестужев подставил мне локоть, намереваясь, по-видимому, совершить со мной прогулку по длинной анфиладе. А мне в глаза бросилась странная татуировка на его кисти: ближе к большому пальцу был наколот отвратительный паук. Точнее, сама по себе татуировка, может, и не отвратительная, но я пауков с детства терпеть не могу.

- Ошибки молодости, - прокомментировал мой взгляд Эдуард Бестужев.

Ну, ошибки так ошибки. В конце концов, не моё это дело. Если мужчина своевременно не удалил эту «ошибку», значит, особо она ему и не мешает.

- Шампанского? – спросил он, остановив одного из снующих в толпе официантов.

- Лучше воды, если можно.

Эдуард Бестужев вернул бокал с коньяком на поднос и вручил мне другой, с минералкой и долькой лимона.

Вообще-то хотелось сока, но, вовремя вспомнив об угрозе испортить платье, благоразумно выбрала меньшее из зол. Всё-таки платья -  это, конечно, хорошо, но я уже начала тосковать по своим любимым джинсам. С ними меньше беспокойства, меньше того, что отвлекает внимание. Зато больше свободы и уверенности в себе. И положа руку на сердце: ну, какая из меня дама? Я обычная девочка, которую, наверное, перепутали в роддоме, и сейчас она не вписывается ни в свою семью, ни в окружение.

Мы неспешно продолжили с Эдуардом прогулку по интерьерам Дворянского собрания, которые многие присутствующие как раз активно использовали в качестве локаций для селфи.

- Я хотел тебя поблагодарить, - сказал мужчина, увлекая меня вдоль анфилады.

- За что же?

- За то, что сопроводила Аскольда на деловой встрече, - ответил Бестужев-старший.

А я, наивная, думала, что это было свидание. Выходит, деловая встреча.

«А как ты хотела? – снова отозвался внутренний голос. – Договорной брак не предусматривает свиданий».

Проигнорировав непрошеного комментатора, я сделала глоток минералки. Не хватало ещё пускаться в дискуссии с самой собой. А вот слова Эдуарда Бестужева прозвучали как-то двояко.

Почему-то показалось, что благодарил он не за составленную Аскольду компанию тем вечером, а за хорошее поведение во время ужина с деловыми партнёрами. Наверное, встреча была действительно важной, и, успев уже, познакомиться со мной в платье от «нового итальянского дизайнера», будущий свёкор, должно быть, ожидал с моей стороны неприятностей.

- Что вы, Эдуард, - беззаботно отозвалась я, - мы ведь практически уже одна семья, и наши внутрисемейные интересы должны совпадать.

- Я рад, что мы поняли друг друга, - ответил мужчина, подтверждая тем мои догадки.

Ага, поняли да не совсем.

- Ну, вообще-то, Эдуард, - я остановилась и, вынув руку из-под его локтя, повернулась к будущему свёкру, - раз уж речь зашла о семейных интересах, у меня тоже есть некоторые пожелания по поводу отношения ко мне супруга.

Бестужев глядел на меня испытующе, с хитрецой.

- Я слушаю тебя очень внимательно.

- Вы же понимаете, Эдуард, что я не Иисус Христос, чтобы подставлять вторую щёку, и не бедная родственница, чтобы бессловесно терпеть пренебрежение. Но так как теперь мы одна семья, уверена, с вашей помощью, мы с Аскольдом тоже решим наши семейные проблемы цивилизованными методами, не так ли?

Глядя в глаза этого мужчины, я не могла с уверенностью сказать, проникся ли он моей просьбой. Его взгляд, конечно не был таким же холодным и пустым, как у Бультерьера, но и свои эмоции господин Бестужев-старший умел мастерски скрывать.