Наследник Крэнфорда - Сара Вуд Страница 20

— Понятия не имею. Она даже не присылает открыток ко дню рождения Джо.

Николь в ужасе уставилась на него.

— Не могу этого понять, — медленно проговорила она.

Блейк снова небрежно пожал плечами:

— Некоторые люди думают только о собственном благополучии.

Николь вздохнула.

— Теперь я понимаю, почему ты отнесся ко мне с подозрением. Трудно доверять людям после подобного опыта. Но ты должен рискнуть, Блейк, иначе проживешь жизнь, так и не узнав, что такое настоящая дружба. Он покачал головой:

— Я не хочу новой боли.

— А по мне, так лучше боль, чем жизнь без любви, без близкого человека, которому можно отдать сердце!

— Давай вернемся к твоему браку, — напомнил Блейк. — Итак, ты все-таки забеременела. Наверное, твоему мужу это не понравилось.

— Хуже того. Он был в ярости, — призналась она. — Видишь ли, Люк не был запланирован.

— Ты не хотела его? — не поверил Блейк.

— Наоборот, очень хотела. Я мечтала иметь ребенка и была на седьмом небе, когда узнала, что беременна. Моя жизнь казалась наконец полной. — Она нежно улыбнулась, поглядев долгим любящим взглядом на своего малыша, потом лицо ее снова погрустнело. — Боюсь, Жан-Поль так и не простил меня. Он стал поздно возвращаться домой. Я без обиняков заявила ему, что мне это не нравится. Подруги советовали завлекать его домой интимными ужинами и сексуальными платьями. — Она пожала изящными плечиками. — А я считала, что если он любит меня, то должен хотеть быть со мной безо всяких уловок с моей стороны.

— Зрелый мужчина справился бы с переменами в своей и твоей жизни, — презрительно заметил Блейк.

— Именно. Просто он недостаточно любил меня. Поэтому у меня не было настроения соблазнять его.

— Предполагаю, он завел интрижку на стороне.

— В нашем доме, на нашей постели, у меня под носом и с моей лучшей подругой!

— Может ли быть что-то хуже этого, — сухо прокомментировал Блейк.

— О, может, когда ты застукала его один раз, простила, а потом нашла его и эту же подругу в постели снова! — пробормотала она.

Блейк нахмурился и чертыхнулся.

— После развода он исчез и даже не знает, сын у него или дочь.

Он снова выругался.

— Значит, после родов ты не имела ни моральной, ни физической поддержки?

— Сначала мне помогал отец.

— Минуточку. — Он сурово сдвинул брови. — Люку семь недель. Твой отец был жив, когда он родился?

— Ну, конечно. Джайлз был так счастлив, что стал дедушкой. Бывало, он сидел и смотрел на Люка, словно тот самое бесценное сокровище на земле.

— Так когда именно, — мягко пробормотал Блейк, — он умер?

— Чуть больше трех недель назад, — прошептала Николь дрожащим голосом.

Он выглядел искренне потрясенным.

— Я не могу выразить, как мне жаль. Я был суров с тобой. А ты прошла через ад, — хрипло проговорил он, поднес ее руки к губам прижался к ним нежным, полным затаенной страсти поцелуем.

— Я очень сильно любила его, — выдавила Николь. — Мне так его не хватает.

Блейк еще крепче сжал ее руки, но ничего не сказал. Большим пальцем он легонько поглаживал внешнюю сторону кисти, пока Николь боролась со слезами.

— Как ты теперь справляешься? — тихо спросил он.

— Папа продал пару своих картин, и покупатель очень любезно заплатил деньги непосредственно мне. Я унаследовала его коттедж, так что у меня есть дом, а со временем и его сбережения, когда душеприказчики сделают свою работу. Я могу зарабатывать даже пока Люк маленький, потому что могу заниматься реставрацией керамики на дому. Так что мне повезло.

— Ты уже распланировала свое будущее, — заметил он, нахмурившись.

— Мне надо думать о Люке.

— Ты счастлива у себя во Франции?

— Была, — честно ответила она. — Но смерть папы все изменила. И боюсь, что теперь, когда я разведена, мои приятели-мужчины считают меня легкой добычей, а женщины опасаются меня.

— Не могу их винить, — сухо заметил Блейк.

— Но я никогда не уводила чужих мужчин! — возразила она.

— Но это вполне может произойти помимо твоей воли.

— Нет! Я не такая! — настаивала Николь. — Я не разлучница.

— Ты сексуальна и свободна. Мужчины находят это неотразимым.

Она раздраженно вздохнула. Хотя в том, что он говорил, была доля правды.

— Может быть, — размышляла она, — мое положение пробуждает в мужчинах рыцарский инстинкт. Они хотят утешить меня.

— Возможно, — отрывисто бросил он. — За последние месяцы ты определенно настрадалась.

— А беспокойство о репутации отца добавляет мне переживаний, — мягко напомнила она.

Молчание, которое последовало, сказало ей, что он принимает решение относительно нее.

— Я думаю, — в конце концов сказал он, — ты действительно…

— Заслуживаю доверия.

— Николь. — Блейк нахмурился. — Я знаю, что выгляжу щепетильным, старомодным и чересчур осторожным, но всю жизнь меня учили защищать Крэнфорд и семью Беллами и ставить их интересы на первое место. — Он еще больше помрачнел. — Тот, кто наследует эту землю, должен быть готов к тому, что нужды Крэнфорда превыше всего. У нас имеются традиции, которым мы должны следовать.

— Я понимаю, — кивнула Николь. — Ты привык тщательно взвешивать свои решения. Но поверь, я не представляю угрозы для Крэнфорда!

Он глубоко вдохнул, словно сомневался в ее словах.

— Ты просто не знаешь всех проблем.

— Так расскажи мне, — предложила она.

— Не могу. Когда-нибудь, возможно. Ты остаешься у нас, но я должен попросить тебя не рассказывать никому о нашем родстве.

— Ты хочешь, чтобы я лгала?

— Не совсем. Позволь мне объяснить. Судьба свела нас вместе. И судьба распорядилась так, что мы пробудем в одном доме некоторое время, пока Люк не выздоровеет.

— И еще ты должен лучше узнать меня, — горячо воскликнула Николь. — Понять, что я открытая книга.

— Часть которой, — предостерег он, — должна оставаться закрытой.

Она нахмурилась:

— Что ты имеешь в виду?

— Николь, я не могу позволить тебе жить ни в этом доме, ни где-либо поблизости до тех пор, пока ты не согласишься держать в тайне наше родство. В противном случае я вынужден буду настаивать, чтобы вы с Люком переехали в какую-нибудь частную лечебницу неподалеку, пока ты не будешь уверена, что он вполне здоров для обратной дороги.

— Я не уверена, — медленно заговорила она. — Мне трудно принять тот факт, что ты стыдишься меня.