Под защитой трепетного сердца - Лия Аштон Страница 20

Но в том, как Эйприл рассматривала снимки, было что‑то интимное. Когда несколько мгновений назад она смотрела его школьные фотографии, он оставался полностью равнодушным. Сейчас же он почувствовал смущение и сам для себя не мог объяснить, в чем его причины.

— Ты перестал праздновать дни рождения? — спросила Эйприл.

— Да.

Хью подошел к столу, забрал снимки и кинул их в коробку, намереваясь унести домой. Он решил просмотреть их позже.

— Сначала я не замечал… Понимаешь… ну, я имею в виду беспорядок. Я был маленьким и всегда содержал свою комнату в чистоте. Но остальная часть дома… я не знаю.

Хью замолчал, явно не собираясь продолжать разговор. И все же заговорил вновь:

— Мои приятели тоже ничего не замечали. Возможно, что‑то неладное подозревали родители, но я об этом не знал. Моя мама всегда была довольно прямым человеком, прощала другим многие недостатки. Она считала, что даже если в доме небольшой беспорядок, в этом нет ничего страшного.

— Но ты так не считал?

— Да. Со временем мои приятели стали относиться к нам странно. Однажды одноклассник остался у меня на день, и, когда мы играли, он случайно упал на гору коробок. Я помню, как его мать всерьез интересовалась, не нужна ли нам помощь? Маме это, конечно, не понравилось. Она шутливо стала оправдываться, ссылаться на занятость и беспокойный рабочий график. Она объяснила, что хотела отдать все эти вещи на благотворительность. Но это была ложь: мама никогда не рассталась бы с ними. Тогда я почувствовал себя ужасно, потому что мама раньше никогда не лгала… Я понял, что моя жизнь перевернулась. У меня больше не было близких людей.

Эйприл молча слушала Хью.

— После того случая ситуация лишь ухудшалась. Мама почти перестала общаться с людьми, хотя раньше просто обожала устраивать шумные обеды и вечеринки. Мы закрылись с ней в доме, нас окружили одни сплошные коробки. Иногда она, конечно, все же выходила, но общалась в основном только с нашим соседом.

— Нелегко тебе пришлось, — мягко заметила Эйприл, но Хью уловил нотки жалости в ее голосе. Он не хотел, чтобы его жалели.

— Со мной все было в порядке. Я справился.

Она подошла ближе и взяла его за руку, пытаясь приободрить. Хью резко отстранился.

— Что ты делаешь?

Эйприл выглядела удивленной.

— Я сожалею, что все так случилось тогда, — произнесла она медленно. — Я просто хотела тебя поддержать.

Хью покачал головой:

— Это было очень давно. Сейчас все хорошо. Когда мама встретила Лена, ей ненадолго стало легче, он сумел поддержать ее, записал к врачу, заставил пройти курс когнитивно‑поведенческой терапии. Затем она вышла за него замуж, мы переехали сюда. Долгое время она чувствовала себя прекрасно, но, когда ее муж умер, болезнь вернулась. Единственное, что я мог сделать в этой ситуации, ограждая ее от пучины безумия: оставить весь этот хлам полностью в ее распоряжении. Так мама заполняла пустоту, возникшую после ухода отца и Лена.

Эйприл вновь коснулась руки Хью. Он проследил за ее движением, и она тут же убрала руку.

— Извини, это привычка. Я привыкла обнимать людей в сложных ситуациях. — Она вздохнула. — На самом деле здесь, в Лондоне, мне совершенно некого обнять…

— Ты этого хочешь?

Эйприл улыбнулась:

— Нет. Я просто объяснила свое поведение. Да и к тому же… не думаю, что ты любишь обниматься.

Хью улыбнулся в ответ:

— Это правда. Совсем не люблю.

— Я так и думала.

Хью действительно редко кого‑то касался, разве что случайно. Да и с кем ему было обниматься? Он работал удаленно, никого не видел, не подпускал к себе близко… Эйприл и правда смогла его успокоить: вероятно, потому, что к этой женщине его влекло сексуально.

Хью вновь посмотрел на фотографии. Первый снимок был сделан на следующее утро после его десятого дня рождения. На нем он разворачивал из подарочной упаковки игрушку, о которой мечтал несколько месяцев: большой робот. Его мама установила таймер на фотоаппарате, сама же подсела к нему на кровать и обняла. Они счастливо улыбались.

Хью тоже не смог сдержать улыбки.

— Спасибо, — сказал он.

— Рада стараться.

Затем Эйприл вновь ободряюще сжала его руку.

— Подожди.