Все началось во Флоренции - Кейт Харди Страница 20

— Хорошо. Эти письма написаны очень неразборчивым почерком. Я рада, что вы со мной, иначе мне пришлось бы потратить немало времени, пытаясь понять, что здесь написано.

«Я рада, что вы со мной…» — эти слова согрели сердце Анджело. Но он тут же напомнил себе, что Мариана рада ему как переводчику. Анджело, имея отца‑англичанина и мать‑итальянку, прекрасно знал оба языка.

Карулли в письмах брату писал в тысяча восемьсот шестьдесят втором году, что побывал в Лондоне, посетил Норвич и Холт, а затем отправился в Баррингтон.

— Но он не указывает, где останавливался, — с разочарованием сказал Анджело, проведя рукой по волосам. — И тут нет упоминания об Алисе.

— Возможно, ту натурщицу зовут не Алиса, — напомнила ему Мариана. — Имя на обороте рисунка могло принадлежать кому‑то другому. Нам надо найти убедительные доказательства, связывающие имя с картиной.

— Ладно. Давайте продолжим.

В следующих письмах Карулли рассказывал, как вернулся во Флоренцию, а весной снова отправился в Англию.

— Вот здесь он пишет о том, что был учителем рисования у детей из господского дома, — сказал Анджело. — Мистер Фишер позволял ему жить в одном из коттеджей для работников в обмен на уроки рисования. Карулли занимал две комнаты на втором этаже: в одной он рисовал, а в другой спал. Окна коттеджа выходили на маковое поле.

— Это могли быть те же маки, что изображены на картине. А Алиса, например, могла быть одной из служанок в особняке, — предположила Мариана и добавила: — Я сфотографирую эти письма. Можно попросить вас сделать позже их письменный перевод?

— Конечно.

В письмах, касающихся оставшихся летних дней шестьдесят второго года, не содержалось ничего примечательного. Но затем Анджело обнаружил кое‑что странное.

— Вот письмо, написанное в начале сентября, после сбора урожая. В нем Карулли сообщает, что покидает Баррингтон в мрачном настроении, — сказал Анджело.

— Что случилось? Он поссорился с мистером Фишером? — спросила Мариана.

— Карулли этого не объясняет. А может, он влюбился в Алису, их застукали вместе, и она была опозорена? — Анджело покачал головой и сам ответил на свой вопрос: — Нет, потому что тогда мистер Фишер настоял бы на том, чтобы Карулли женился на этой девушке, и наш герой был бы вынужден поселиться в Баррингтоне либо забрать жену с собой во Флоренцию.

— Посмотрите на дату письма. Карулли не мог ни на ком жениться, ведь в таком случае он стал бы двоеженцем, — поморщилась Мариана.

Анджело потрясенно посмотрел на нее.

— Он уже был женат?

— Да. К тысяча восемьсот шестьдесят третьему году у него было уже трое детей. Карулли путешествовал, а его жена оставалась во Флоренции одна, с малышами. — Мариана нахмурилась. — Иногда гении не очень хорошо относятся к своим близким.

Анджело невольно подумал о Стефани. Она не была гением, но не хотела искать компромисс — и в конце концов разбила ему сердце. А этот художник отправлялся рисовать и делать все, что ему заблагорассудится, бросив свою семью. Анджело ощутил гнев.

— Я понимаю, что Карулли был гениален и жить не мог без живописи, но как можно было взять и оставить жену и детей?

Мариана удивленно посмотрела на Анджело, и он вспомнил, что хотел заставить ее поверить в свое равнодушие к детям.

— Ладно, не будем об этом. Нам надо найти Алису. — Он задумался на мгновение. — Предположим, что ее и Карулли не просто застали вместе в доме Фишера. А вдруг…

— Алиса была беременна? — подхватила Мариана. — Это возможно. Есть ли в письмах что‑нибудь о ребенке или об оплате услуг, связанных с родами?

Анджело пробежал глазами по строчкам.

— Ничего такого. Больше никаких упоминаний о Баррингтоне и об Алисе. Карулли в основном рассказывает о своих картинах — и все.

— Тогда нужно искать другие источники. — Мариана задумчиво наморщила лоб. — Получили ли вы ответ из местного исторического общества?

— Нет. — Анджело посмотрел на нее. — Может, нам нужно поступить так же, как когда‑то мой дед, — самим посетить Баррингтон и выяснить, не найдутся ли там еще какие‑либо доказательства? Я понимаю, что с тех пор, как дедушка там побывал, прошло полвека, а Карулли жил там еще на сотню лет раньше. Но если в тех местах есть господский особняк, в нем, скорее всего, сохранился какой‑то архив. — Он криво улыбнулся. — И надеюсь, у них другое отношение к хранению документов, чем у моего дедушки.

Мариана улыбнулась в ответ.

— Я тоже на это надеюсь.

Из архива они отправились в палаццо. Лео чувствовал себя хуже, чем на прошлой неделе, но все равно был рад их видеть. Он еще больше обрадовался, когда Анджело и Мариана передали ему все доказательства подлинности «Девушки у окна», которые им удалось к этому времени обнаружить.

— Вы не помните фамилию семьи, жившей в особняке? — спросила Мариана. — Случайно, не Фишер?

— Не могу вспомнить, — ответил Лео. — Я должен был о стольком их расспросить, но забыл обо всем, увидев картину, которая чуть не погибла. Все, о чем я мог думать в тот момент, — это лишь о ее спасении.

— Я нашел кое‑что еще, дедушка, — сказал Анджело. — Старые кинопленки. На них сняты времена, когда вы и бабушка только поженились, а еще — мама, еще совсем маленькая. Я оцифровал их. Хочешь посмотреть?

— На мою Фредерику?

Глаза Лео затуманились.

Анджело один за другим проигрывал файлы с оцифрованными любительскими съемками на своем ноутбуке. К тому времени, когда Лео просмотрел их все, в его глазах стояли слезы.

— Я записал тебе их на диск, дедушка. И у меня есть копии для мамы и Кэмми.

— Ты хороший мальчик, — сказал старик. — Надежный, как твой отец. Мне нравился Родерик. Он был прекрасной парой для моей Лукреции.

— Не драматичный и не артистичный, как ты, мама или даже Кэмми, — кивнул Анджело. — Кстати, Мариана учит меня чувствовать искусство. Кажется, мне нравятся Тернер, Ван Гог и Дега.

— В таком случае не все еще потеряно, — заявил Лео. — Научите его любить Маккьяйоли и мою «Девушку у окна», Мариана.

— Я работаю над этим, — ответила она с улыбкой.

На следующее утро Лео снова оживился, когда приехал научный руководитель Марианы Джереми. Тот с энтузиазмом осмотрел коллекцию и целых пять минут молча разглядывал «Девушку у окна».

— У меня… У меня просто нет слов, — наконец произнес Джереми. — И Мариана подтвердит, что такое случается со мной нечасто.

Она кивнула и сказала:

— Но поскольку на полотне нет подписи и нам не хватает документальных доказательств, придется провести экспертизу.

— Ты позволишь нам отвезти твою картину в Лондон, дедушка? — обратился к старику Анджело. — Я ни на мгновение не выпущу ее из виду и сам доставлю ее в лабораторию.