Летняя ночь - Мэхелия Айзекс Страница 20

Разумеется, он ждал, что Николь станет сопротивляться. Он этого желал хотя бы ради того, чтобы доказать ей, кто здесь хозяин. Но через несколько мгновений их близость захватила ее так же, как и его, и, когда ее губы раскрылись, он окончательно потерял голову. Кровь застучала у него в висках. Он воспламенился мгновенно и уже не мог себя контролировать…

– Ты собираешься когда-нибудь есть эту яичницу?

Более чем земной голос тети Беатрис сбросил Райана на грешную землю, и он почувствовал себя школьником, которого застали за рассматриванием порножурналов под простыней.

– Я что-то не очень хочу есть, – сказал он, отодвигая тарелку. – Но все равно спасибо.

На лице Беатрис отразилось неодобрение.

– Тебе надо есть, – строго сказала она. – Я заметила, что аппетит у тебя все время неважный. Не могу поверить, чтобы виной тому была смерть Уильяма, и не думаю, чтобы у мужчины твоей конституции были проблемы с лишним весом.

– Это комплимент? – покосился на нее Райан.

– Это правда, – твердо произнесла тетя Би. – Ты не знаешь, твоя мать собирается вставать сегодня утром? Магнус Харди сказал, что приедет в десять, а сейчас уже около десяти.

– Правда? – удивился Райан. Оказывается, он засиделся над яичницей дольше, чем полагал. – Насколько я знаю, мать собирается встретиться с Магнусом. – И нарочито небрежно спросил: – А Николь уже встала?

– Николь встала давным-давно. – Беатрис начала убирать со стола. – Она позавтракала со мной на кухне в семь утра.

– И где же она? – Голос Райана прозвучал неожиданно резко, но он ничего не мог с собой поделать. Он вдруг испугался, что Николь могла решить, что все позади, и уехать.

– Откуда мне знать? – Тетя Би не любила, когда с ней разговаривают в таком тоне. – Она ушла около часа назад. Я не спрашивала куда.

– Но вы ведь знаете. – Отодвинув стул, Райан поднялся. – Полагаю, вам известно, что Харди захочет видеть и ее тоже?

Беатрис собрала на поднос последние приборы и с вызовом посмотрела на Райана.

– По-моему, она пошла в церковь. Хотела увидеться со священником перед отъездом.

– А, – с облегчением вздохнул Райан. – Ну понятно. Так она скоро вернется?

– Вероятно, – отозвалась Беатрис. – Да, кстати, Мари сейчас начнет убираться в спальнях. Вчера я не велела ей приходить. Из-за похорон, – добавила она после паузы.

Райан кивнул. Мари приходила убирать дом несколько раз в неделю, с тех пор как Амелия и Уильям поженились.

Тетя Би удалилась с подносом на кухню, и Райан, выйдя из столовой, отправился в библиотеку проверить, хорошо ли там горит камин. Магнус боится холода. Райан знал, что, несмотря на бравый вид, старика в холодную погоду частенько мучит артрит.

Кроме того, он хотел хоть как-то отвлечься от воспоминаний о прошлом вечере. Однако, несмотря на свою решимость, он так и не смог избавиться от мыслей о Николь. Сидя за покрытым кожей столом, глядя в окно на голые деревья, снова почерневшие, после того как растаял снег, Райан отдался видениям прошлого. Он пытался вспомнить, когда впервые стал замечать, что Николь становится взрослой…

Кажется, ему было около семнадцати, когда он впервые понял, что Николь уже не ребенок. Правда, в то время она его не слишком привлекала, скорее даже мешала: вечно допытывалась, куда он идет, портила ему отношения с девочками и вообще путалась под ногами. Райан только и делал, что пытался отвязаться от Николь, впрочем он и тогда старался не обижать сводную сестру. В отличие от матери, он никогда не считал, что Николь маленькая стерва.

Наверное, ему повезло, что в то лето, когда Николь исполнилось пятнадцать, он на каникулах получил работу в соседнем городке и уехал. Работал он в кафе, находившемся поблизости от железной дороги, а в свободное время общался с ребятами, путешествовавшими автостопом. Наверное, именно тогда у него и развился интерес к подобного рода путешествиям, оказавшийся впоследствии таким прибыльным делом.

Тогда же он начал фотографировать. Сначала друзей, потом великолепные пейзажи национальных парков. Проявлять и печатать фотографии он научился позднее, когда понял, что это и есть его жизненное призвание.

Его отношения с Николь резко изменились, когда он учился в выпускном классе общеобразовательной школы Кемдена. В шестнадцать лет Николь были в полной мере присущи очарование и свежесть юной женщины, усиливавшиеся тем, что она явно не сознавала, насколько хороша собой. Поскольку она была выше своих сверстниц, то и двигалась совсем не так, как они, и Райана просто завораживали ее стройные лодыжки и длинные – прямо-таки от ушей – ноги. Разумеется, первым, что сразу бросалось в глаза, были ее волосы. Медово-золотистого цвета, они каскадом спадали до самой талии.

Как бы там ни было, но он стал ловить себя на том, что ждет Николь после школы, сидит с ней во время обеденного перерыва на скамеечке, провожает до автобуса. Поскольку ее день рождения приходился на конец учебного года – июнь, а день рождения Райана был в октябре, то есть в начале учебного года, то он учился всего на два класса старше. Ребята из этих классов часто общались между собой, так что никто не увидел ничего особенного в том, что они с Николь так много времени проводят вместе. Дома все было по-другому. Амелия была категорически против того, чтобы Райан ухаживал за Николь. Она предупредила сына, что Уильям этого ни за что не потерпит, хотя, строго говоря, тот никогда не выражал своего неодобрения вслух. Напротив, ему, похоже, было приятно, что его дочь наконец нашла общий язык с членами его новой семьи. Он ведь понятия не имел, что его жена, как и прежде, настроена против Николь.

То лето, перед тем как Райан должен был уехать учиться в университет, выдалось невероятно жарким. Температура воздуха неделями держалась на отметке тридцать градусов, и они с Николь делали все возможное, чтобы хоть как-то освежиться. Речка, протекавшая рядом с Плейн-лоджем, расширялась в небольшую запруду, и это было излюбленным местом встречи молодежи, ибо, несмотря на жару, вода здесь всегда была восхитительно прохладной, а глубина – достаточной, чтобы поплавать.

В то лето они много разговаривали обо всем и ни о чем, делились сокровенными мечтами и мыслями. Их отношения были совсем не похожи на те, что случались у Райана с другими девочками. Разумеется, Николь привлекала его, но больше своей индивидуальностью, а не физически. Ему хотелось быть рядом с ней, но никаких сексуальных порывов при этом не возникало.

Во всяком случае, так он себе говорил.

Райан нахмурился. Тогда ему было нетрудно себя обманывать. Ему было легко притворяться, что на нее приятно смотреть, потому что она затрагивала некие струны в его душе художника. Белая кожа, веснушки вокруг носика, дерзко вздернутые юные грудки придавали фотографиям, которые он делал с нее, естественную чувственность, и Райан лгал себе, что его интерес к ней носит чисто умозрительный характер, полностью свободный от грязных поползновений.